Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 111 – Михаил Воронцов

— Но что мы можем сделать? — Ходжа-Мурат бросил ветку и выпрямился. — У хана десять тысяч воинов. Его поддерживают бухарские купцы, которым нужна стабильная торговля. Ногайцы прислали подкрепление. А у нас? Разрозненные отряды, уставшие люди, которые не понимают, за что воюют.

— Если бы казаки были посговорчивее… — начал было Хаджи-Сарай, но осёкся.

— Не говори глупостей, — оборвал его Баязит. — Ермак пришёл завоёвывать, а не договариваться. Для него мы все — басурмане, которых нужно покорить или уничтожить. Он не станет различать, кто из нас служит Кучуму по доброй воле, а кто по принуждению.

— И всё же, — задумчиво проговорил Ходжа-Мурат, — русские хотя бы предсказуемы. Они хотят ясак, пушнину, покорность. Дай им это — и они оставят тебя в покое. А Кучум? Сегодня ты ему друг, завтра — враг. Сегодня он осыпает тебя милостями, завтра отбирает всё.

— Ты забываешь о вере, — напомнил Хаджи-Сарай. — Казаки несут крест. Они будут крестить наших детей, разрушать мечети.

— А Кучум разве не насаждал ислам огнём и мечом? — возразил Баязит. — Сколько шаманов он казнил? Сколько священных рощ приказал вырубить? Для моих людей, многие из которых до сих пор чтут старых богов, нет большой разницы между исламом Кучума и христианством Ермака.

Они замолчали. Где-то вдали послышался сигнальный рог — войско готовилось продолжить движение.

— Мы в ловушке, — наконец произнёс Хаджи-Сарай. — Если Кучум проиграет, казаки всё равно не пощадят тех, кто шёл в его войске. Если победит — станет ещё более жестоким и подозрительным. А Карачи воспользуется победой, чтобы окончательно оттеснить старую знать.

— Может, стоит подождать? — предложил Ходжа-Мурат. — Битва покажет, на чьей стороне сила. Если казаки начнут одолевать…

— То что? — перебил его Баязит. — Перебежим к ним прямо во время боя? Нас изрубят свои же, прежде чем мы успеем что-то объяснить. А если и не изрубят — Ермак всё равно не поверит. Для него мы все слуги Кучума.

— Тогда может… — Хаджи-Сарай понизил голос до шёпота, — может, стоит поговорить с другими мурзами? Узнать, что думают Ишбердеевы?

— Безумие, — покачал головой Баязит. — Среди них полно ушей Карачи. Одно неосторожное слово — и наши головы украсят колья перед ханской ставкой.

— Значит, молчим и ждём, — подытожил Ходжа-Мурат. — Ведём своих людей на убой и надеемся на чудо.

— А что ещё остаётся? — Хаджи-Сарай развёл руками. — У меня три сына в этом войске. У тебя, Баязит, два брата. У Ходжи-Мурата — весь род. Мы не можем рисковать их жизнями ради призрачной надежды на перемены.

— Проклятье! — Баязит ударил кулаком по стволу кедра. — Как мы дошли до такого? Когда-то татарские мурзы были гордыми и независимыми. А теперь мы дрожим перед каждой тенью, боимся собственных слов.

— Времена изменились, — философски заметил Ходжа-Мурат. — Пришли казаки с их пушками. Старый мир рушится, а каким будет новый — никто не знает.

Снова протрубил рог, на этот раз требовательнее.

— Нужно возвращаться, — сказал Хаджи-Сарай. — Если заметят наше отсутствие, начнутся вопросы.

— Подождите, — остановил их Баязит. — Мы хотя бы договоримся держаться вместе? В битве, если она будет неудачной…

— Каждый спасает своих людей, — кивнул Ходжа-Мурат. — Но не в ущерб другим. Если я увижу, что твои люди в беде, Баязит, я попытаюсь помочь.