Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 61 – Михаил Воронцов

Ярматулла знал, что эта миссия — его шанс. Бухарский хан редко отправлял такие представительные посольства. Кучум ушел от Кашлыка и был ранен, находился при смерти. Даже если он выживет, его власть пошатнулась. Теперь Бухара должна была решить судьбу сибирского престола — выбрать, кто станет новым проводником воли великого бухарского хана в этих северных землях. Если Ярматулла справится с охраной посольства, если обеспечит безопасность важных гостей — его ждёт повышение. Возможно, даже наместничество в одной из богатых земель.

Он повернулся в седле, окидывая взглядом растянувшуюся колонну. Воины ехали молча, только изредка слышался лязг оружия да фырканье лошадей. В центре отряда, окружённые особой охраной, двигались двое — те, ради кого весь этот поход и был затеян.

Мир Аслан Бахадур ибн Саид-Акбар восседал на своём коне с достоинством человека, привыкшего к долгим переходам, но не находящего в них особого удовольствия. Его пятьдесят пять лет давали о себе знать — спина слегка сутулилась к концу дня, а руки, державшие поводья, иногда непроизвольно разминали пальцы. Но разум оставался острым как дамасская сталь. Седая борода, аккуратно расчёсанная даже после недели в седле, придавала его вытянутому лицу выражение спокойной мудрости.

Золотисто-зелёный чапан, накинутый поверх тёмного халата, выделял его среди воинов, но без той кричащей роскоши, которая раздражала бы военных. Мир Аслан умел находить середину — выглядеть достаточно важным, чтобы его слово имело вес, но не настолько богатым, чтобы вызывать зависть или презрение. Это искусство он оттачивал годами, разрешая споры между сартами и кипчаками, договариваясь с хорезмскими купцами, судя по шариату в бухарских медресе.

Его миссия была деликатной как шёлковая нить — прочной, но требующей осторожного обращения. Кучум, скорее всего, доживал свои дни, это понимали все. Вопрос стоял о преемнике, и здесь сходились интересы множества сторон. Сыновья хана, его военачальники, местная знать — каждый видел себя на троне. А за всем этим стояла Бухара, которая не могла позволить Сибирскому ханству превратиться в хаос междоусобиц или, что ещё хуже, попасть под влияние Москвы. А на самом деле и этого было мало. Преемник Кучума должен перестать быть самостоятельной фигурой, а стать настоящим вассалом бухарского хана.

Рядом, чуть позади, ехал третий важный член посольства. Мирзабек Джалолиддин ибн Хайрулло держался незаметно, словно тень. Его тёмный халат сливался с мастью коня, серый чапан не привлекал внимания, а скромный тюрбан делал его похожим на простого писца или счетовода. Только кожаная сумка, притороченная к седлу с особой тщательностью, выдавала в нём человека, которому доверено нечто ценное.

Мирзабек-табиб, как его называли в лицо, или Мирзабек Алачи, как шептались за спиной, был человеком-загадкой даже для Мир Аслана. Врач при дворе Бухарского хана, ученик великих медиков, знаток трудов Ибн Сины — всё это было известно. Но зачем именно его взяли в это путешествие, оставалось в какой-то мере тайной. Официально — лечить раненого Кучума, помочь хану оправиться от ран, нанесённых в битвах с казаками. Но все, кто имел хоть какое-то отношение к дворцовой политике, понимали: когда ханский лекарь едет к умирающему правителю, исход может быть разным.