Книга Теперь я не Адвокат 1, страница 56 – Сергей Карелин, Михаил Воронцов

— Привет. Не в духе что-то судья, — заметил я.

— А с чего ему быть в духе после моего ходатайства? Он пятьдесят лет в суде, и прекрасно все понял. А еще придурок прокурор сообщил полицейским о ходатайстве, и начальник следствия звонил Филатычу, божился, что все хорошо с понятыми.

— Был послан далеко-далеко?

— Именно. Филатыч указывать направление умеет.

— А откуда вы, девушка, все это знаете, осмелюсь спросить?

— В очередной раз повторяю, что у меня много друзей и знакомых.

В коридоре показался Николай. Он, получается, тут в качестве родни подозреваемого. Николай явно порывался задать какие-то вопросы, но я быстро успокоил его — мол, все хорошо, ждем.

Открылась еще одна дверь, хлынувшая оттуда толпа быстро направилась к выходу. Осталась только одна женщина, уже пожилая, бедно одетая, и с ней холеный молодой адвокат. На лице женщины виднелись слезы. Она села на лавочку, не в силах идти.

— Не волнуйтесь, — говорил ей адвокат. — Мы все обжалуем. У нас все козыри на руках. Поверьте, мы выиграем это дело.

«Ни черта вы не выиграете», — вздохнул я. Один из тысячи шанс на то, что вышестоящий суд отменит решение. А тебе, ублюдку в костюмчике, нужны ее деньги, которые она тебе заплатит за подготовку судебных бумаг, только и всего. Но ей это не объяснить. Люди мало того, что наивны, так еще и не хотят думать.

Тут дверь в зал открылась, и из нее выглянула секретарь суда. Вполне симпатичная, но одета бесформенно — ровно настолько, чтоб хорошая фигура не бросалась в глаза. В суде все должно быть строго.

Она проверила документы Вики, затем мои. Николай показал доверенность и прошел вслед за нами.

Но где прокуратура и следствие? А вот они! Следачка лет тридцати с ледяным лицом. Такой если скажут распилить человека, сделает это без вопросов, и прокурор — толстый, мордатый, суетливый, непонятного возраста. Не дурак выпить, судя по всему, и спортом не занимается, поэтому на вид гражданину от двадцати пяти до сорока.

А где же наш невинно пострадавший наркоман? Ага, идет. В сопровождении.

Бледный, напряженный, но держится. С ним два мордатых полицейских сержанта. Сняли с Ромы наручники и ввели его в клетку. У одного из конвоиров я заметил под рукавом оберег от сглаза — красную плетеную нитку.

Теперь ждем главное действующее лицо спектакля — судью. Ждем недолго, появился. В мантии. Лицо суровое. Что-то сейчас будет.

Все встали, потом сели обратно.

— Рассматривается ходатайство следствия о продлении ареста Левшина… — дальше последовали традиционные фразы, которые я привык пропускать мимо ушей.

— Почему следствие настаивает на содержании Левшина под стражей? — судья вопросительно посмотрел на следачку.

— Левшин подозревается в совершении особо тяжкого преступления, — затараторила она, — а находясь на свободе, он может скрыться, оказать давление на свидетелей…

Что она несет? Куда он скроется? На кого окажет давление? С арматуриной поедет на разборки? Но такая ахинея для суда — дело привычное.

— Каково мнение прокуратуры? — повторил судья.

— Мы поддерживаем ходатайство следствия, — заявил прокурор, вскочив и вытерев со лба пот. — Подозреваемый может скрыться, оказать давление…

Один к одному то, что говорила следачка.

— Понятно, — кивнул Филатыч. — А каково мнение защиты?

Вика встала, красивая и неприступно официальная, какой она иногда бывает, и все присутствующие в зале уставились на нее во все глаза.