Книга Теперь я не Адвокат 1, страница 57 – Сергей Карелин, Михаил Воронцов

— Оснований подозревать, что Левшин скроется или будет оказывать давление, нет никаких. Помимо этого, стороной защиты заявлено ходатайство о вызове в суд понятых, в присутствии которых проводился осмотр автомобиля.

— Что скажет подозреваемый?

— Я не собираюсь бегать и, тем более, на кого-то нападать, — твердо произнес Левшин.

Молодец парень. Стоял прямо, смотрел гордо, не делал страдальческое лицо и не заискивал. Проявили себя папины гены, до этого придушенные кокаином и клубной жизнью.

— Что скажет на это следствие? — перевел взгляд Филатыч.

— Следствие против удовлетворения ходатайства, — заявила следачка. — И, к тому же, сейчас судья рассматривает вопрос об избрании меры пресечения подозреваемому, а не по существу, то есть не касается доказательств по делу.

Какая же ты все-таки дура! Похоже все, кто разбирался в происходящем, тоже так подумали, хотя теоретически она была и права. Но только теоретически.

— Позвольте мне, пожалуйста, самому решить, что делать, — отчеканил Филатыч. Негромко, но таким голосом, что, казалось, в зал подуло ледяным ветром.

Следачка поняла ошибку, но было поздно. Слово — не воробей.

«У них там в следствии эпидемия слабоумия, что ли», — мелькнула у меня мысль.

Вчера начальник этой девицы звонил судье и нарвался на грубость, а сегодня ты. Укольчики вам точно не помешают. Большим шприцом с толстой тупой иголкой.

— Вы что скажете? — наклонив голову, хмуро справился Филатыч у прокурора.

Тот покрылся красными пятнами и с презрением посмотрел на следачку.

— На усмотрение суда, — выдохнул он.

— Ходатайство подлежит удовлетворению, — сказал Филатыч. — С понятыми связь есть?

— Есть! — вновь подскочила следователь. — На всякий случай они приехали в суд и ожидают на улице.

— Ничего себе, — покачал головой Филатыч, — ну, тогда зовите их сюда.

Следачка выглянула за дверь, кому-то что-то сказала, и спустя минуту в зал вошли двое. Я узнал их по фотографиям в телефоне. Тот, что повыше — Алексей, а второй — Семен.

Видно, что мужики употребляют, но не запойные. Держались они уверенно. В судах, похоже, бывали. Алексей, когда входил, прятал за пазуху лист бумаги — свои показания по уголовному делу.

Освежал в памяти, что раньше говорил. Не хочет запутаться. Я все знаю, потому что сам не раз бывал в подобной ситуации.

Показали документы. Сели. Кого спрашиваем первым? Длинного, Алексея.

Тот быстро и заученно рассказал, кто он и как оказался на осмотре машины. Шел, оказывается, мимо, никого не трогал, и тут на тебе — появились ранее незнакомые люди, показали удостоверения, предложили поучаствовать в проведении мероприятия в качестве понятого.

Как патриот и гражданин, он не смог отказаться. Все видел своими глазами. И пакет с порошком, и все, что в протоколе допроса. И тот, кто сидит в клетке, подтвердил, что там наркотик, который он сам туда положил. Никто его не трогал и не заставлял признаваться.

— Есть вопросы? — поинтересовался судья.

У следствия и прокуратуры не было, а у Вики — как раз наоборот, и очень много.

— Известно ли вам, что ответственность за дачу ложных показаний на суде предусмотрена рядом статей Уголовного кодекса Российской империи?

— Безусловно, — ответил Алексей и быстро закивал, показывая, как он чтит законы.

— Были ли вы знакомы с оперативными сотрудниками до момента осмотра машины? — начала опрашивать Вика. — Знакомы ли вы со вторым понятым, присутствующим сейчас в зале, и являлись ли вы понятым по другим уголовным делам?