Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 77 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

— Пойдёмте, поговорим в доме.

Мы сели на кресла в гостиной, и Вадим поведал ту же историю, которую рассказывал мне, только не называя имени князя.

Нечаев слушал внимательно и не перебивал.

— Вот такая ситуация. Нет у тебя чего-нибудь… что могло бы напугать девочку-подростка и отвадить её от хождения по подземельям? Со стороны выглядит смешно, но на деле не очень.

Нечаев отпил из чашки кофе.

— Есть. У меня есть то, что можно использовать.

— Отлично! — Вадим снова попытался вскочить, и снова у него это не получилось. — А как бы нам этим предметом попользоваться?

— Пойдёмте со мной.

Мы спустились по лестнице на первый этаж, а затем ещё ниже — к подвалу. Альберт долго гремел ключами, открывая железную дверь, но потом замок сдался, и мы оказались в большой комнате с земляным полом. У стен виднелись старые покосившиеся шкафы, рядом с ними лежали какие-то доски, сундуки и прочая рухлядь.

Альберт зажёг фонарик и посветил им в темноту.

— Грета, выходи!

Никакого ответа.

— Грета, ты меня слышишь? — повысил голос Нечаев.

Я решил воспользоваться даром и заметил в дальнем шкафу что-то странное. Такой ауры я ещё не видел. Живое и неживое одновременно. Большего я сказать пока не мог.

— Не знаю, кто такая Грета, но думаю, что она там, — сообщил я и указал рукой на шкаф.

— Хм, ты её заметил… — задумался Нечаев. — А теперь попроси прийти к нам. Может, она тебя послушает.

Интересное предложение, подумал я. Хоть бы объяснил, что такое там в шкафу. Ну да ладно, револьвер со мной.

— Грета! Грета, иди сюда!

Дверца шкафа зловещё заскрипела, приоткрылось, оттуда что-то выглянуло, блеснув стеклянными глазами, а потом Грета вылезла и направилась к нам.

Гретой оказалась старая кукла. Ростом чуть выше колена, такие делали в Германии в средние века из металлических трубок и шарниров, но я никогда не слышал, чтобы они ходили самостоятельно. Жутко выглядела Грета. Серое платье потускнело, запылилось, а левая сторона кукольного лица так вообще стала от времени черной. Да и само лицо… если бывают куклы-садисты, по ночам издевающиеся над детьми, то они выглядят примерно так.

Грета подошла ко мне и уселась на землю в полуметре от моих ног.

— Она поняла, что ты её увидел, и приняла тебя за своего, — сообщил Нечаев.

— Что значит за своего? — изумился я. — За большую механическую куклу⁈

— Нет, просто за жителя ночи, — ответил Нечаев безо всякой иронии, — за того, кому темнота ближе, чем свет.

— Передай ей большое спасибо за комплимент, — нахмурился я. — А она вообще кто такая?

— Кукла, — пожал плечами Альберт. — Ей несколько сотен лет. Я купил её давно. Спокойно лежать в шкафу она не захотела и была отправлена в подвал.

— А она живая? — спросил Горчаков, рассматривая куклу. — Или тут что-то ещё?

— Ни живая, ни неживая. Немного оживлённая при помощи «магии ночи», но настоящей жизни в ней нет.

Осталось понять, что такое «настоящая жизнь», подумал я и обратился к Нечаеву:

— А говорить она умеет?

Не дожидаясь ответа Нечаева, кукла издала жуткий вопль, а затем завыла, как бродящий по старому кладбища волк. Вадим со своей расшатанной балеринами нервной системой отпрыгнул метра два, забыв о больной спине, я, собрав волю в кулачок, переступил с ноги на ногу, и только Нечаев остался совершенно спокоен.

— Кукла может и поговорить, но издавать такие звуки у неё получается гораздо лучше, — прокомментировал он. — Ну что, подойдет для вашего мероприятия?