Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 79 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

Я зажёг маленький фонарик. Он у меня всегда с собой, болтается на связке с ключами, светит, в разных режимах, в самом слабом — еле-еле. Этот режим я сейчас и включил.

— Где будем оставлять Грету? — спросил Вадим.

— Где-нибудь подальше. Не у входа же её. Ходить она всё равно будет бродить по всем тоннелям.

— Хорошо. Не заблудиться бы, — вздохнул Горчаков.

Мы направились дальше, слушая, как завывает сквозняк. Откуда он здесь такой сильный — я не знал.

Ещё полминуты ходьбы, затем ещё десяток шагов… Я ещё раз прислушался к сквозняку. Какие странные звуки он издавал. Какие-то стоны. Даже будто разговаривал, бормотал что-то.

Я, к ужасу Вадима, погасил фонарь, воспользовался «даром» и увидел на полу ауру отпечатков странных следов. Не наших и не княжеской дочери. Отпечатки других ног — странных и босых, с нечеловечески длинными пальцами, заканчивающими острыми, впивающимися в землю когтями.

— Вадим, — прошептал я, — веди себя тихо. Тут действительно что-то есть, и оно — не человек.

То, что у Вадима глаза стали размером с чайное блюдце, мне стало ясно и без моего «видения», которое худо-бедно, но всё-таки давало кое-что разглядеть. Но разглядеть мне, а не барону Горчакову, который теперь стал слепым, как крот.

Я думал, что любитель алкоголя и балерин перепугается, но какое там! Вадим оказался крепче, чем можно было предположить.

— Ты видишь хоть что-то своим «даром»? — прошептал он.

— Ага. Отпечатки ног какой-то твари.

— Офигеть… может, гувернантка? Если судить по моему детству, они все твари. Особенно которые литературе учат.

Я присмотрелся. Кое-где на полу виднелись ещё и отпечатки рук с такими же страшными когтями.

— А они ходили на двух лапах или на четырёх? — поинтересовался я у Вадима.

— На двух, врать не буду, — развёл в темноте руками Горчаков. — А что? — тут у него голос слегка дрогнул.

— Тогда это точно не гувернантка.

— Батюшки, — пробормотал Вадим. — А ведь мог сейчас лежать в кровати с девушкой по имени Аня или как её там. Может, она бы даже смилостивилась к моей больной спине и исключила из нашего общения позицию «мужчина сверху». С формальной стороны пробуждение утром в одной постели можно считать началом второго свидания и вести себя раскованнее.

— Держи Грету, — я передал ему коробку. — С ней тебе будет не так страшно.

Грета, будто услышав, что говорят о ней, зашевелилась в коробке.

— Спорная мысль, — сказал Вадим, — очень спорная.

— Теперь тихо, — скомандовал я. — Положи мне руку на плечо, чтобы не налететь на меня в темноте, и будь готов к тому, что в любую секунду раздастся выстрел.

— Бедные мои ушки, — простонал барон. — Будете лежать в одной палате с моей спиной. Но она хоть на массаж может рассчитывать, а вам надеяться не на что вообще.

На этом разговоры закончились, и мы тихонечко двинулись вперёд. Я достал револьвер, взвёл курок и отдал фонарик Вадиму, сказав, чтобы без разрешения его не включал.

С каждым пройденным шагом непонятные звуки усиливались. Слышалось то завывание, то бормочущие звуки, то какой-то скрежещущий звук, будто о камень точат когти. Револьверчик, ты уж меня не подведи, думал я. Боюсь, без твоей помощи сегодня не обойтись.

А потом впереди неожиданно забрезжил свет. Сначала едва заметный, но постепенно он становился ярче. Такое впечатление, что впереди горела свеча.