Книга Железное пламя, страница 431 – Ребекка Яррос

Тэйрн добьется своего. Она свяжет обоих драконов. Даже Эмпирей не скажет второму по величине дракону на Континенте «нет», когда он наконец вознамерится соединиться. Они ведь хотят, чтобы он вернулся на поле боя.

– Это будет проблемой? – спросил Гаррик, пока Мельгрен болтал без умолку.

– Нет.

– Угу. Точно.

Сказано с сарказмом.

– Я в порядке.

Я оглянулся по сторонам, отмечая первокурсников, переживших Молотьбу.

– Я видел трупы, которые были в большем «порядке», чем ты, – пробормотал мой лучший друг.

– Конечно. Трупам-то не о чем волноваться.

А мне только что вручили Вайолет, мать ее, Сорренгейл, которую нужно защищать, если я хочу жить. А я хочу. Вернее, должен. Тем более что Мельгрен наконец объявил, что она сможет связать обоих драконов.

Я опустил щиты ровно настолько, чтобы нащупать связь. Твердый сапфир, который я делю со Сгаэль, как всегда, на месте, но теперь появилось еще два объекта. Оникс, в котором я узнал Тэйрна, и вторая, мерцающая прядь… серебра, словно кончики волос Сорренгейл. Проклятье. Он действительно связал ее. Только такие брачные узы, как у Сгаэль и Тэйрна, могли связать меня с другим всадником, хочу я этого или нет.

Сорренгейл посмотрела на меня через все поле, я вернул на место щиты и поднял вверх указательный палец. Теперь она здесь цель номер один и моя главная головная боль.

– Похоже, нам придется защищать ее жизнь, – пробормотал Гаррик, когда генерал Сорренгейл вышла вперед, чтобы произнести свою ежегодную речь о семье. Хотя своей семье она предпочла драконов.

– Да.

Как, блядь, я собираюсь сохранить жизнь Вайоленс в этом дерьме первого года? Невозможно все время быть рядом, я же третьекурсник… Оглядев драконов, которые дарили печати своим всадникам, чтобы те могли использовать магию, я увидел Лиама. Мой приемный брат гордо стоял перед красным кинжалохвостом.

– Может, мне стоит перевести Лиама в ее отряд?

– Лиама? – переспросил Гаррик.

– Он лучший на первом курсе. – Я кивнул, наблюдая за радующимися первогодками. – Я учил его драться и точно знаю, что он способен ее защитить.

И он так же предан мне, как я ему.

– Или ты сначала дашь ей шанс сделать это самостоятельно. – Гаррик сложил руки на груди и бросил на меня косой взгляд.

Есть множество причин, по которым он прав. Возможно.

– Но если ты выберешь этот путь, тоже нормально. Лиам всем нравится, так что, надеюсь, и ей тоже понравится. Так ему будет легче ее охранять.

– Он ей понравится. – Во мне снова вспыхнуло какое-то неприятное чувство, скручиваясь в узел.

Гаррик усмехнулся:

– Не волнуйся. Он ее не трахнет.

Я очень пристально посмотрел на Гаррика:

– Почему меня должно волновать, что он может…

И тут слова замерли у меня на языке, потому что Аэтос подошел к Сорренгейл сзади и потянулся к ее спине. Этот засранец начал расшнуровывать ее доспехи. Его руки касались ее кожи. Я вдохнул через нос и выдохнул через рот, чтобы потушить быстро разгорающийся внутри яростный огонь.

– Расслабься, он просто поправляет шнуровку, – сказал Гаррик, и, даже не видя его лица, я понял, что он улыбается. – Видишь? Она уже поворачивается.

Сорренгейл развернулась в кольце рук Аэтоса, и он поднял ладони к ее лицу. Несомненно, чтобы порыться в ее воспоминаниях и проверить, действительно ли я вмешался.

– Ничего… Вот блядь. – Голос Гаррика упал до шепота, когда Аэтос склонил голову и поцеловал Сорренгейл.

По моим венам пробежал огонь, а вокруг меня сгустились тени, на секунду заслонив обзор. Даин, мать его, Аэтос прижался ртом к моей Вайоленс. Ладно, не моей. Но это не помешало жгучему узлу в животе развязаться, по всему телу словно разлилась ядовитая кислота, обжигавшая грудь и не позволявшая нормально вдохнуть, пока этот сопливый засранец не оторвался от губ моей…

– Вот дерьмо… Что у тебя с лицом? – спросил Гаррик, и в его голосе все еще слышался смех.

– Я… – Я едва удержался, чтобы не пойти туда и не впечатать в рот Аэтоса кулак. Как, блядь, он смеет целовать губы, ради которых он не нарушил бы ни одного правила, в то время как я…

«Да-да, и что именно ты сделал? Или сделал бы» – спросила Сгаэль. Чтоб меня. Что бы я сделал?

– Ты выглядишь немного… вскипевшим. – Гаррик откровенно расхохотался, а я втянул воздух сквозь зубы, когда Сорренгейл отстранилась от Аэтоса.

Он улыбался ей, но… Она не отвечала ему взаимностью. Нет, Сорренгейл выглядела так, будто не ожидала этого поцелуя и уже мечтала сбежать. Неловко.

– За двадцать лет я, кажется, ни разу не видел, чтобы ты ревновал. Это удивительно. – Гаррик хлопнул меня по плечу.

Ревность. Это горячее, разъедающее чувство и есть ревность.

И теперь я связан с этой женщиной до конца наших дней.

Мне нужно держаться от нее как можно дальше.

«Но ты этого не сделаешь», – предсказала Сгаэль, и я бы показал ей средний палец… если бы не подозревал, что она откусит его – просто потому, что может.