Книга Целительница в бегах, или Истинных нам не надо!, страница 8 – Ольга Иванова

Теперь все понятно. Криальские шарики — забавные магические штучки. Каждый из них — один какой-то заколдованный предмет. Это может быть посуда, садовый инвентарь или, как у Пена, мебель. Еще бывают шарики-продукты и шарики-напитки. Одежда тоже бывает. Незаменимая вещь в той же дальней поездке или путешествии, хотя и очень дорогая (и, увы, не по моему карману). Но у них есть одна особенность: срок их существования двенадцать часов. После этого предмет попросту исчезает.

— Может, все же среди оставшихся трех затесалась подушка, а еще лучше кровать? — с тоской уточнил господин.

Пен бросил очередной шарик на землю, тот подпрыгнул и обернулся горшком с цветами.

— И я ведь брал самые дорогие! Где палатка? Где постель? — простонал он.

— Вот потому что брали самые дорогие, такое и получили, — сказала я, подходя ближе. — И по цвету шарики тоже отличаются. Если они красных или розовых оттенков, и к тому же есть золотые вкрапления, то точно будет что-то элитное, высшего класса. Более практичные вещи содержат шарики зеленого и коричневого оттенка. Желтого — еда, синего — напитки.

— Я же хотел как лучше, — вздохнул Пен, глядя на два последних красных шарика. Бросил еще один — выпал бронзовый подсвечник.

— Да чтоб его… — господин покачал головой.

— Засада, — произнес третий голос, и я поняла, что вернулся Шульт. Он замер в тени, чуть ссутулившись и вытянув руки по швам. Выражение его лица было все такое же угрюмое.

Я же заметила, что рана на плече у нашего больного так и не перевязана.

— Пейте, — велела я ему, вначале отдавая свой лечебный напиток. — К утру будете как новенький, только в сон скоро начнет клонить, и спать будете крепко — ничто не разбудит. А я пока вас перевяжу. Дайте-ка мне эту штору, — попросила я у Пена.

Тот протянул мне штору и подбросил последний шарик.

— Подушка, господин! — радостно воскликнул он, поднимая с земли маленькую декоративную подушечку с бахромой.

— Это мне на одно ухо, — проворчал господин. — Но хоть что-то…

Я тем временем легко разорвала неугодную штору на несколько полосок, нанесла на раны господина дополнительно заживляющую мазь и наконец прикрыла их повязками через все грудь. Мне казалось, что пока я это делала, он боялся вздохнуть. И только когда я отошла от него, услышала протяжный выдох.

Странный какой-то.

С другой партией шариков (желтых) Пену повезло больше: ему удалось накрыть для нас небольшой ужин. Господин поел мало и ожидаемо быстро стал клевать носом.

— Давайте спать, — предложил он. — Целительница, можете переночевать в карете, а мы уж тут, под открытым небом… Пен, забирай себе диван, я все равно на нем не помещусь… Я на ковре, он, вроде, мягкий.

Господин тут же растянулся на ковре. Пен с Шультом стали прибирать остатки еды. Ну а я решила воспользоваться предложением и отправилась в карету.

— Целительница, — окликнул меня вдруг больной господин.

Я обернулась.

— Держите еще и подушку, — и он бросил ее мне.

— Спасибо, — отозвалась я, ловя ее.

Я вновь собралась отойти, как господин опять окликнул меня:

— Целительница, — его голос был уже сонным.

— Что? — я вынуждена была остановиться.

— Как хоть вас зовут?

Я немного помедлила, прежде чем ответить.

— Иветта.

— Иветта… — протянул он, зевая. — А я Вельтимор. Но можете звать меня Вельтом.

Дальше раздалось его тихое сопение, и я наконец смогла тоже отправиться спать.