Книга Монстр под алыми парусами, страница 116 – Яся Белая

Он накрыл ее руку своей и строго сказал:

– Прекратите немедленно! – Она замерла, захлопала длинными ресницами, по нежным щечкам разливался яркий румянец стыда. – И никогда, слышите, никогда так больше не делайте! Подобная благодарность за любовь оскорбляет любовь.

– Простите, я думала… Мужчины… обычно…

– Ассоль! – Грэю хотелось схватить ее и как следует встряхнуть, чтобы из прелестной головки навсегда вылетели такие глупые мысли. – Если бы я хотел получить ваше тело, вы бы уже давно принадлежали мне. Но я люблю вас, и одного только тела мне было бы мало. – Он потянулся к ней, растерянной, испуганной, смущенной, накинул на плечико разорванную бретельку и целомудренно коснулся губами лба: – Вы прекрасны, Ассоль. Запомните это и никогда не предлагайте себя мужчине. Не унижайте и не унижайтесь.

Но жизнь внесла жесткие коррективы в его пламенную речь: выворачивающий, рвущий внутренности резкий кашель сотряс Грэя. Он отвернулся, чтобы хоть как-то оградить любимую от отвратительного зрелища собственного умирания. Кашлял, плевал на землю черной слизью, дрожал, покрываясь липким потом, шипел сквозь зубы, сдерживая стоны. Боль раздирала его, пульсировала в каждой клетке, неслась по жилам вместе с отравленной кровью.

Ассоль за спиной плакала, уже не сдерживаясь.

– Как помочь? – Она лихорадочно указала в сторону входа. – Я… я… сбегаю за врачом?

Наивная добрая девочка. Жалко будет окунать ее в суровую реальность, но надо.

– Бес… полезно… яд… гуингара… – Низкий голос Грэя сейчас звучал совсем глухо. – Скоро… умру…

– Нет! – упрямо заявила юная спасительница. – Если надо, я отдам всю свою кровь. Что угодно отдам, только бы вы жили.

– Не глупите, Ассоль. – Он собрал последние силы для резкой отповеди. – Противоядия не существует. Я и так слишком долго… – Новый приступ кашля оказался еще сильнее и болезненнее.

– Я могу… – раздавался нежный лепет за спиной, – хоть что-то сделать…

Он кивнул.

– Мне надо… к воде…

– Это поможет?

Грэй не ответил, потому что знал: перед смертью начнется превращение, и контролировать процесс у него не получится. Пусть она запомнит его человеком. Израненным, слабым, но все-таки человеком, а не мерзкой осклизлой тварью. Поэтому лучше уйти под воду и сдохнуть там, как и полагается таким, как он, – в холоде и одиночестве. К тому же в шкуре осьминога он действительно протянет дольше, чем в человеческом обличье.

Ассоль было принялась его тащить, но Грэй цыкнул на нее, и девушка отскочила.

Кое-как, по стене, он все-таки смог подняться, но сразу навалилась слабость, закружилась голова, как у нежной девицы, к горлу подступила тошнота. Пришлось опуститься на ближайший валун, прислониться пылающим лбом к холодному выступу стены.

Грэй понял: до моря не доберется, горько хмыкнул.

Но нашлась Ассоль. Она все поняла без слов, быстро сориентировалась и выдала решение:

– Озеро! – Она полуобернулась, показывая себе за спину: – Тут, недалеко! Я мочила там ткань! Говорят, оно соединяется с морем.

Удалось сфокусировать взгляд, поймать ее – тревожный, полный заботы и волнения. Глаза громадные, в пол-лица.

Любимая, лучшая на земле, драгоценная девочка.

Он выдавил бледную улыбку, точнее, ее слабое подобие.

– Подойдет.

Грэй медленно и кое-как полз по стене. Ассоль шла рядом, страховала, как будто такая хрупкая девушка смогла бы удержать мужчину его роста и комплекции.