Книга Чего хотят драконы, страница 16 – Тереза Тур

От её смеха родился целый рой сахарных фей. Они заполонили яркую бирюзу, кувыркаясь в эфире, бережно неся в крошечных чайниках и чашечках подкрашенную красками воду.

— К сожалению — да. Избранную я бы узнал.

— Как?

— Не скажу.

Неожиданно боль стиснула душу — небо заволокло тучами, а белые, тёплые, пушистые облака ощетинились молниями.

— Исчезни! Это мой сон! А ты... Ты всё испортил!

Детская, жгучая обида пролилась ледяным, хлёстким дождём, а на щеках выступили слёзы. Горькие, солёные. Их так не хватает во взрослой жизни. Как давно она не плакала? Громко, навзрыд, как в детстве.

— Уходи! — вновь крикнула Стефани и... проснулась.

Сквозь щёлку меж тяжёлыми, изумрудными занавесками пробрался солнечный лучик, запутался в каштановых волосах, защекотал щёку.

— Апчхи!

Девушка поднялась, распахнула шторы и залюбовалась — за окном просыпалось небо — ласковое, безмятежное, какое бывает лишь в конце весны. Был бы свободен этот чудный день, она бы устроилась на чердаке за мольбертом — писать облака, позирующие старательно, с удовольствием, словно прилежные натурщики. Может быть, ей стало бы скучно, и она изобразила в сияющей синеве маленькую драконицу — дерзкую, неугомонную, летающую с сахарными феями наперегонки.

...

Отец назвал её торговкой и был прав. Она отправится на этот трижды проклятый отбор, но потребует, чтобы с ней рассчитались за риск! Сполна. Если отец, переломив себя, пришёл к ней — значит, дело стоящее. Правда, она пока не понимает, в чём суть. И это плохо — лучше бы всё выяснить до мельчайших подробностей, однако зная отца, это сделать практически невозможно. До последнего держать козырь в рукаве — его конёк.

Прежде всего, она добьётся разрешения видеться с мамой. Потом... Потом сделает всё, чтобы её друзья были в безопасности. И Каська! У девочки будет небо, чего бы ей, Стефани, это ни стоило.

Отчего-то сегодняшним утром художнице казалось, что в жизни нет ничего невозможного. Стоит лишь захотеть. Может быть, потому что ночью ей снилось небо? Или потому, что она знала, чей голос ворвался в её мечты.

Всё получится. Её жизнь рушится не в первый раз — оказывается, к этому можно привыкнуть. Она соберёт остатки разбитой души заново и нарисует себя снова. Кафе Лилии они отстроят. Лучше прежнего! В конце концов, торговаться с отцом можно по-разному. Можно и денег попросить, на что он, скорее всего, согласится куда легче. Во-первых, ему это ничего не стоит, он баснословно богат, а во-вторых, это унижает её, и, соответственно, тешит лишний раз самолюбие тана.

Стефани собиралась не торопясь, уделяя внимание каждой детали — хотелось выглядеть безукоризненно. И плевать, что этот отбор ей не нужен совершенно.

Нежно-сиреневый костюм был бы строгим, если бы не пышная юбка — чуть-чуть короче, чем она привыкла носить, преподавая в гимназии для девочек. Элегантный пояс на полтона темнее подчёркивает талию, к нему — туфли того же оттенка. Шляпка, перчатки. Ну, кажется, всё. Она безукоризненна.

И почему ей хочется, чтобы блондин её увидел?

Глупости какие.

Она уже хотела идти, когда почувствовала, что правая лопатка чешется... нестерпимо! Как раз там, куда не дотянуться, но если изогнуться, то...

— Да! — почти зарычала, вонзив ногти, совершенно забыв о том, что ещё не рассвело и все спят.