Книга Бракованная Дочь Генерала, страница 70 – Вилли Энн Грей

В её голосе звучала паника, страх и отчаяние. Я попыталась улыбнуться, но сил даже на это не хватило.

Через мгновение над нами появилась Соня. В её руках была фляга с настойкой, и я не успела даже приготовиться, как холодная жидкость хлынула прямо на рану. Жгучая боль пронзила меня с новой силой, и я вскрикнула, откидываясь назад. Сознание на миг померкло.

Когда я снова смогла сфокусироваться, Соня уже мазала края раны чем-то густым, быстро и сосредоточенно работая. Она не теряла ни секунды, полностью погружённая в процесс.

А вот Анабель всё ещё была в панике. Её трясло, губы дрожали, а взгляд метался по мне, ране и окружающему пространству.

И тут я услышала, как Соня резко приказала:

— Соберись!

Но Анабель не слышала её. Она продолжала дрожать, застыв в своём страхе.

И тут раздался звук пощёчины. Краем глаза я увидела, как Соня дала подруге пощёчину.

— Если ты сейчас же не соберёшься, то нам конец! — резко сказала ведьмочка. — Бери меч и защищай нас!

Я видела, как в глазах Анабель промелькнуло осознание.

Она глубоко вдохнула, взяла в одну руку меч, в другую кинжал и, поднявшись, сделала несколько шагов вперёд, занимая боевую стойку.

Латродексусы снова начали атаку.

И перед тем, как темнота снова накрыла меня, я услышала, как Анабель тихо напевает себе под нос какую-то песню, пытаясь удержать ритм в голове. Она сражалась.

Весь вечер я нёс Настю на руках, крепко прижимая к себе, словно самое дорогое сокровище, и чувствовал, как каждый её вдох отдаётся в моём собственном теле. Сердце сжималось от тревоги, злости и беспомощности. Я должен был её защитить. Должен был уберечь. Но я этого не сделал. И теперь она лежала в моих руках — бледная, ослабшая, с перевязанной раной — и каждый шаг отдавался в моей душе раскалённым ножом.

Всю ночь она провела в моих объятиях. Это было приятно и горько одновременно. Я долго боролся со сном, переживая, что, если закрою глаза хоть на минуту, то могу пропустить что-то важное и потерять ту, кого люблю. Но всё же сон сморил меня, да и здравый смысл подсказывал, что дорога нам предстоит непростая, а значит, мне нужны будут силы. Как котёнок, девушка прижималась ко мне, ища тепла и защиты, которыми я с радостью делился с ней, моля Великого Демона, чтобы она выжила.

Утром следующего дня я подхватил возлюбленную на руки и продолжил эстафету, лишь изредка передавая её Эмилю, чтобы немного отдохнуть. Настя приходила в себя редко, но всякий раз, когда открывала глаза и встречала мой взгляд, её дыхание становилось ровнее, а тело расслаблялось. Она знала, что я рядом. Ей было спокойно. Но стоило ей открыть глаза и увидеть Эмиля, как она сразу же затрепетала, начала метаться, задыхаться в панике, и я тут же подскочил, выхватывая девушку обратно. Она мгновенно успокоилась, спрятавшись лицом у меня в груди. В этот момент я понял, что никогда, ни за что больше не позволю кому-то другому прикасаться к ней. Только я. Только в моих руках она чувствовала себя в безопасности.

Я выдохся, но заставлял себя держаться. В груди поднималась дикая, иррациональная злость на самого себя. За то, что был слишком слаб, что не в состоянии справиться в одиночку.

Я молчал. Почти весь путь я не произнёс ни слова. Даже когда Анабель пыталась заговорить со мной или предложить помощь, я лишь хмуро кивал, избегая смотреть ей в глаза. Я знал, что не должен злиться на неё. В конце концов, она не нарочно привела нас в эту ловушку. Но именно из-за неё пострадала Настя. И хотя разумом я понимал, что это несправедливо, всё же внутри меня всё кипело.