Книга Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор, страница 104 – Таня Рен

Она сама не заметила, как оказалась у него на коленях, а привычные объятия перетекли во что-то другое.

Его руки непринуждённо, но целенаправленно вытащили край её рубашки из брюк. Мара почувствовала, как ладони скользнули под ткань, будто это было совершенно естественно. Будто они всегда так делали. Тёплые пальцы медленно, почти лениво, коснулись её кожи на талии.

Ей вдруг стало страшно. Не от того, что он делает, а от того, что она не хочет, чтобы он останавливался.

Но Весперис замер и сам убрал руки.

— Прости, — прошептал он сдавленно. — Я… не должен был.

Мара открыла глаза. Он выглядел расстроенным и опустил голову, уткнувшись лбом ей в плечо.

Мара хотела что-то сказать, но не знала, что именно. Она ведь не возражала. Это не было «слишком», просто… чуть больше, чем она ожидала.

Весперис откинулся назад, провёл рукой по волосам.

— Я не знаю, как это происходит, — сказал он почти раздражённо. — Всё это. Где заканчивается «можно», и где начинается «пока рано». Я просто… забылся.

Он отвёл взгляд, его плечи поникли.

— Ты не сделала ничего плохого, — наконец прошептала Мара.

Он усмехнулся коротко, сухо.

— Не уверен. Но спасибо, что не убежала.

Она молчала.

Он медленно поднял голову и добавил почти не слышно:

— Иногда я просто хочу быть рядом с тобой. По-настоящему. Целиком. А потом вспоминаю, что ты… всё-таки приличная девушка.

— Не такая уж и приличная, если посмотреть, — пробормотала Мара, расплываясь в лисьей ухмылке, и кивнула на позу, в которой они находились.

Весперис хмыкнул и опустил руки на её бёдра:

— Кажется, мы плохо на тебя влияем.

Этот вечер в общей комнате Дома Дракона был посвящён коллективному написанию валентинок. Очередная традиция драконов: обязательно дарить валентинки всем однокурсникам, и мальчикам, и девочкам. Так каждый дракон на День Всех Влюблённых получал как минимум восемь-девять открыток. Правило только одно: быть честным.

И, если у Мары не возникало совершенно никаких проблем в том, чтобы рассыпаться в поэтичных комплиментах перед Лилиан, Рози, Фей и Беатрис, то любезности для мальчиков у неё закончились ещё в прошлом году.

И теперь Мара напряжённо пялилась на Тарека, сидящего на соседнем диване, а он пялился на неё в ответ, прищурив глаза и зеркально отражая сосредоточенность её лица.

— Это невозможно, — сдалась Мара, откладывая ручку. — Я не знаю, что писать!

— Ты меня расстраиваешь, Сейр, — покачал головой Дамиан. — Разве ты не видишь его вороных кудрей и изумрудов глаз?.. Эй! Так не честно!

Но Мара уже записала его слова в валентинку.

— Почему ему можно? — возмутилась она, указывая на Веспериса, который, склонившись над открыткой, аккуратным каллиграфическим почерком в седьмой раз выводил одно и то же: «Вы вполне симпатичны.»

Весперис пропустил это мимо ушей.

— Он — Мор, он — исключение из правил, — ответил за него Дамиан. — Ты не представляешь, как долго я уговаривал его хотя бы на это.

Мара склонилась ближе, заглядывая в стопку открыток.

— Эй! Мне ты другое писал в прошлом году!

— Не может быть! — Дамиан театрально всплеснул руками. — Он ведь пишет всем, кроме меня, одно и то же уже девятый год!

Весперис только уголком рта ухмыльнулся, принимаясь за восьмую валентинку.

— И что он тебе написал?

Мара, с чувством, процитировала: