Книга Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор, страница 59 – Таня Рен

— Утро.

Голос был сиплый, но ровный. Обычный.

Мара моргнула, сбитая с толку, и села на своё место, всё ещё ожидая подвоха.

— Мне сегодня приснилось, что я был мраморной статуей, — невозмутимо сказал Весперис, разламывая круассан. — И стоял посреди шторма, в какой-то бесконечной галерее. Но чувствовал, как в меня врезается ветер. И капли. Это было очень неприятно.

— Это потому что ты спишь у открытого окна, — отозвался Дамиан, не поднимая глаз от кружки с чаем.

Они говорили, как всегда. Спокойно, даже лениво. И всё же…

Мара украдкой посмотрела на Дамиана. Что-то было не так.

Не холод, не раздражение, не отстранённость — опустошение.

Будто тогда, в Башне Ворона, когда он швырнул в Вейлора всё пламя, что у него осталось. Всё, что у него было. До последней искры. Теперь в нём не было даже золы. Его глаза потухли окончательно.

Мара отвела взгляд, ковыряясь в овсяной каше.

Он всё ещё был рядом, но он умирал. Умирал вместе с Весперисом.

Мара не видела в нём никаких изменений. Весперис не становился бледнее, худее или слабее. Не терял сознание. Не спотыкался на лестницах и не забывал слова посреди разговора. Он ел, спал, шутил с Тареком за ужином, и только изредка она замечала в его глазах безмолвную тоску, которая исчезала, стоило ему моргнуть.

Но она видела отражение его проклятия в Дамиане. Видела, как он задыхается и гаснет, как пламя под стеклянным куполом.

И это убивало её тоже.

Мара отодвинула тарелку, хотя едва ли прикоснулась к еде.

Она не могла это выносить. Не могла — не зная, что делать.

Потому что пока что… Пока что у них не было плана.

Всё, что им оставалось — это вернуться к учёбе, готовится к зимним экзаменам вместе со всеми и делать вид, что всё в порядке.

* * *

В библиотеке было тихо. Даже тише, чем обычно. Мара с Весперисом склонились над учебниками, пытаясь закончить задание по истории. Рядом, уронив голову на руки, сидел Дамиан. Он не издавал ни звука, не вмешивался, не шутил, не комментировал. Просто был.

Мара изредка поглядывала на него — с тревогой, почти с болью. Он в последнее время часто выглядел именно так: как будто кто-то выключил в нём свет.

Вдруг в поле зрения появилась фигура, которая двигалась настолько бесшумно, что казалась тенью. Эллис Риддл — хрупкая, как веточка, с серебристыми волосами, которые выглядели почти белыми, и глазами цвета запотевшего стекла. Они не просто были светло-голубыми — они были почти прозрачными.

Она подошла к их столу с блокнотом в руках и уставилась на Веспериса.

— Ты ведь потомок Кирейна Кроина, верно? — безо всякого вступления произнесла она.

— Ну, — протянул он, — да.

— Я пишу научную работу. Мне нужно задать тебе несколько вопросов, — сообщила Эллис. Её тон не предполагал отказа.

Весперис отодвинул учебник в сторону и выдохнул:

— Хорошо. Спрашивай.

Мара тоже отложила ручку, готовясь слушать. Только Дамиан остался неподвижен, спрятав лицо в сгибе локтя.

— Респондент — Весперис Мор, — пробормотала Эллис, уже делая запись в блокноте. — Я собиралась опрашивать Ноксиана, но он не очень разговорчив в последнее время.

Весперис никак не отреагировал. Мара только опустила глаза. Дамиан шевельнулся. Эллис, казалось, не поняла, что что-то не так. Или ей было всё равно. Она перевернула страницу блокнота и продолжила:

— Что ты знаешь про память воды?