Онлайн книга «Принцесса, подонки и город тысячи ветров»
|
Как же ему чужие деньги глаза жгут. Кто допрежь меня выкупил Хвенсига – над этим и стоило сейчас поразмыслить, сидя в засаде. Только мысли шли совсем другие. Во вручённой экономке корзинке от «Стакса и сыновей» звякало ни много ни мало – шесть бутылок искристого йе́лленского вина, я успела заглянуть. И накатило… – А это, Бриска, Йелленские земли. Видишь, сплошь зелёным закрашено? Ну, что скажешь? – Там долины, дядь Ле́ва? Я про йелленское вино слышала. – Верно. А чуть подрастёшь, так не только услышишь, а ещё и попробуешь. Привезу тебе лет через десять бутылочку, на самое совершеннолетие… – Так через шесть же, дядя Лева, какие десять! – Да ну, уже такая взрослая?! И как же такая большая барышня всё с супом не справится? Соврала, поди, что двенадцать! Так только восьмилетки клюют… Остывший суп был немедленно проглочен, теперь уже ничего не мешало жадно разглядывать цветные карты под увлекательные россказни бывалого моряка. – А вино у них такое знаменитое, потому что климат там особый. Видишь, долины со всех сторон пологими горами окружены? С них верховые боры в долину уже тёплыми фёнами стекают, а тамошние виноградники такое любят – чтобы сухо и жарко. Днём там ласковый вези́н гуляет, а ночами бюе́с тепло с юга гонит. Ну, а это что? – Это я знаю! Ронгла́нские горы! Папа рассказывал! – Верно! В тамошних горах особый ветер дует: жёсткий, беспощадный, снежными шапками на вершинах как в снежки играет, в скалах дырки делает… А как называется, знаешь? – хитро подмигнул дядя. Я зачарованно покачала головой. – А зовут его фье́льбрис. – Как меня?! – Да, как тебя, Бриска. Хорошее имя тебе отец дал, сильное. С таким любые преграды нипочём. – Лева́нте! Хватит ребёнку голову забивать! Вот пойдёт учиться, сама ещё взвоет, – смеялась в дверях мама. – Пожалей племяшку, ей, слава Лунну, ещё года три в куклы беззаботно играть, а не об учёбе думать. Пойдёмте лучше пирог есть, Абертина расстаралась сегодня… Только три года не вышло. Уже через полтора месяца я смотрела на полыхающий родительский дом, всё пытаясь прогнать из памяти красные плащи стражей Возмездия, лязг цепей и незамедлительную расправу над «изменниками короне». Тогда и прорвалось вместе с удушающими слезами через скованную горем-обручем грудь. «Ветра ведь, Бриска, не просто воздух с места на место гоняют. Каждый с собой своё несёт. Один – дождь и промозглый холод, а второй долгожданную прохладу при зное. Они и согреть могут, и иссушить, и влагой напоить. От ласкового зефира умы проясняются, люди добрее становятся. А есть такие, что разум мутят. А иные и вовсе страхом и смертью пахнут, как трамонта́н тот же…», – вспомнилось тогда. Рвалась изнутри стихия, разбуженная на несколько лет раньше внезапным ужасом. И не было больше рядом ни пропахшего ядрёным табаком дяди Лева, ни родителей, чтобы объяснили, направили. Только россказни моряка о ветрах тогда и пришли на ум. Им, злым трамонтаном, и вырвалась впервые моя магия, лишь раззадорив огонь; да так, что тушить особняк уже никто не рискнул… Увидела йелленское вино в корзине, вот и нахлынуло. Так и не попробовала ни разу, а ведь восемнадцатилетие уж два года как прошло. Так, к хевлам. Ущипнула себя, чтобы собраться. И вовремя. Разъехались очередные шторы, распахнулись высокие створки, и нежный маре́нко донёс долгожданное: |