Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 42 – Екатерина Гераскина

А я вернулся к Элеоноре.

Лекарь вновь подошёл, задумчиво покачал головой.

— Она по-прежнему не отвечает. Состояние критическое — эмоциональное и, скорее всего, магическое подавление воли. Я возьму кровь, — сказал он сдержанно.

Я кивнул. Он подготовил ампулу, аккуратно взял пробу крови, начал тут же раскладывать инструменты на столике. Прочертил над склянкой защитный символ и начал проводить манипуляции.

Потом отошел к Элеоноре пока там происходила магия над колбой. И влил той в рот универсальный антидот.

Снов вернулся к столу. Вскоре я заметил, как Элеонора шевельнулась. Её пальцы слабо дрогнули. Потом рука едва заметно потянулась ко мне… Я подошел ближе, сжал ее пальцы.

Я присел на край кровати и не отходил от неё ни на шаг, пока к её телу медленно не возвращалась чувствительность.

Потом осторожно помог приподняться, придерживая под плечи. Она была слаба. Очень слаба.

— Это было зелье подчинения, — врач отступил от стола и поднял взгляд на нас. — Без всяких сомнений. Я всё зафиксирую и подпишу заключение.

— Я тоже, — подал голос законник, входя в комнату. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах вспыхнуло негодование. — Всё засвидетельствую. Пускай теперь выкручиваются, — буркнул он и пошёл к лекарю.

Элеонора лишь провожала всех гостей спальни удивлённым, всё ещё затуманенным взглядом.

А потом повернулась ко мне. Губы дрогнули.

— Благодарю…

Я коротко кивнул, дёрнув уголком губ в намёке на улыбку. Тепло — и крепко — сжал её руку.

— Меня опоили. Крейст влил мне что-то в рот и я потеряла себя.

Сигниус отдавал приказы насчёт задержания барона. В дверь его спальни стали настойчиво стучать.

Но никто не открыл.

— Ломайте! — приказал Сигниус громко.

Я посмотрел в сторону коридора. Но ломать не пришлось. Дверь распахнулась. И по звукам, доносящимся из той комнаты, по крикам и топоту я уже понял — барона там не было.

А вот Лилия…

Лилия бросилась на представителей власти с кулаками. Её едва удалось угомонить. Хотя до этого она едва ли не потеряла ребенка и падала под ноги.

— Где он?! — голос Сигниуса звучал жёстко. — Ваш супруг подозревается в использовании запрещённого зелья подчинения. Где он?

— Я не знаю! — захлебнулась Лилия в истерике. — Я ничего не знаю! Я вообще ни при чём! Забирайте мерзавку и уходите! Уходите!

— Следите за словами, леди, — голос генерала прорезал напряжённую тишину, как лезвие. — Держите своё мнение при себе. Ваш супруг подался в бегство, и обвинения против него — серьёзные. Я бы посоветовал вам быть осторожнее в своих высказываниях. Очень осторожной.

Лилия побледнела. Казалось, она вот-вот вновь расплачется, но генерал уже не смотрел в её сторону.

Он повернулся ко мне. А потом его ладони легли под мои колени и под спину, и я ощутила, как взлетаю вверх — крепкие руки прижали меня к груди, словно я ничего не весила.

— Мы уходим, — коротко бросил генерал, глядя на столпившихся в спальне и коридоре людей.

В воздухе повисла тишина. Только Лилия продолжала беззвучно хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Генерал не удостоил её больше взглядом. Отповедь Торна и намек на то, чтобы она держала язык за зубами, то не понравилось. Но похоже, только сейчас она начала понимать, что она опальная жена барона.

Её глаза метались от одного мужчины к другому. Но никто не заступился за нее. А ведь ещё недавно она торжествовала. Говорила со мной свысока. Угрожала. Не постеснялась вслух указать мне моё место, демонстративно подчеркнула, что избавится от меня при первом удобном случае. Даже сегодня, когда провожала меня в эту спальню — напротив своей супружеской — специально это проговорила.