Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 39 – Екатерина Гераскина

Тот не спал в такое позднее время. И все еще работал в кабинете.

Крепкий, широкоплечий, с коротко остриженными седеющими волосами и лбом, перечёркнутым шрамом — он выглядел как человек, которого война не оставила, даже когда он сменил меч на перо.

— Торн, — кивнул он, отходя от стола, — если ты здесь в такой час, значит, совсем худо.

Он подошёл ближе. Я протянул руку, и мы обменялись крепким рукопожатием — таким, каким обнимаются те, кто делил закат и холодное утро без обещаний на выживание.

Я опустился в кресло напротив его стола.

— Можно сказать и так, друг мой.

Я не тратил время на предисловия. Стал чётко и по существу излагать данные: о разводе Элеоноры, о бароне и его одержимости уже бывшей женой, Дарманне и странном поведении самой Элеоноры.

Сигниус слушал молча, сцепил пальцы в замок. Потом провёл пальцем по старому шраму на лбу.

— И сейчас Элеонору забрали, — произнёс я хрипло, скрипнув зубами. — Мой адъютант займёт барона, отвлечёт на какое-то время. Но я бы хотел как можно быстрее вытащить её из этого дома. Более того, законник обмолвился, что возможно задействовано зелье, подавляющее волю.

Сигниус нахмурился. Его взгляд стал тяжелым, почти свинцовым. Он выпрямился и шагнул к шкафу.

— Если это правда… — проговорил он тихо, почти срываясь на рычание. — Тогда мы имеем дело не просто с правонарушением. Это преступление против воли человека. Подобные зелья давно запрещены. Император запретил их ещё тридцать лет назад, после истории с одним из великих домов.

Он начал мерить кабинет шагами, задумчиво покусывая щеку изнутри, собирался с мыслями.

— У меня было подозрение, — пробормотал он. — В последние месяцы поступали странные сигналы. Женщины отказывались от браков, в которых якобы были счастливы. Купцы жаловались на работников, будто те «становились другими». Я начал подозревать наличие алхимика, который снова варит эти чёртовы зелья. Но я не мог выйти на след.

Он резко остановился, вытащил папку и бросил её на стол передо мной.

— Вот. Это всё, что мы успели собрать. Неофициальные свидетельства. Слухи. Несовпадения. Я держал это под контролем и ждал, пока что-то всплывёт. Но если ты говоришь, что леди Элеонора пострадала — у меня будет возможность выйти на след алхимика.

— Нам нужно действовать быстро, — кивнул я, пролистывая бегло папку.

— Считай, что уже в пути, — отрезал Сигниус. — Я возьму с собой своих людей. Мы не дадим никому времени замести следы.

— Спасибо, друг, —сказал я.

Мы оба знали: на кону не просто судьба женщины. На кону — справедливость. И если кто-то снова начал торговать волей людей, это не закончится одним домом.

Вскоре мы уже были собраны. Карета с законником и лекарем на всех парах неслась к особняку барона. Мы нагнали её и перегнали с небольшим отрядом всадников. И нам, как раз навстречу, неспешно ехала карета.

Сигниус заступил дорогу.

— Именем Императора. Остановите карету!

Кучер встал, как вкопанный. Кони заржали. Из кареты показался Дарманн, и неяркий фонарь, что светил у кучера, осветил его бледное лицо и широко распахнутые глаза.

— Представьтесь!

— Я Агрей Дарманн. Мой отец — член Городского Совета. Вы не можете меня останавливать.

— И насколько я помню, лорд Агрей Дарманн, именно он обладает неприкосновенностью, но не вы.

Глава городской безопасности махнул рукой — едва заметно, но этого было достаточно. Я сразу понял: с Дарманном он справится сам. Не отпустит. Не даст ускользнуть ни ему, ни тому, кто стоит за ним. И вмешиваться здесь мне не нужно — всё будет сделано чисто и быстро, как бы Дарманн не угрожал.