Книга Любимая кухарка короля, страница 44 – Евгения Ломанова

Но если уж разбираться, что я могла тут поделать? Видно, что это представители знати. Они наверное привыкли к тому, что перед ними все стелятся? И что, опять-таки, я могла сделать — стражу позвать? Тут людей продают, как пучок морковки, о чем и с кем тут можно говорить?

Я потопала на кухню. Готового ничего не было, мы последнее подъели с дядюшкой и Кристиной, середина ночи, незваные гости, а мне теперь еще им готовить надо! Да что ж этот день никак не закончится? Но делать было нечего. Еще вломятся в мою кухню. Тут с простолюдинами не церемонились, насколько я поняла. В книжках я читала, что для знати и убить не считалось чем-то особенным. В моем мире, конечно, но что-то мне не хотелось эксперименты проводить. Но как же раздражало! В груди аж пекло. Вот-вот кислотой плеваться начну. Мне кажется никто и никогда меня так из себя не выводил, как этот хам-красавчик. Словно в нем сконцентрировались все мои незаслуженные обиды, которые я молча прощала, спускала с рук.

Заглянув в кладовку, я ничего лучше не придумала, как приготовить им картошку. Маленькая месть. Ну, а что? Хорошая еда. Разносолы мне для них готовить? Представив как вытянется лицо красавчика, когда он увидит, а еще лучше съест, а потом только узнает, что именно, мне даже полегчало немного. Боевой задор проснулся, придавая сил.

Все сделала честь по чести. Нарезала соломкой и нажарила картошки, порезала хлеба и овощей. Сала не было, пришлось копченой грудинкой для них пожертвовать. Я взглянула в угол кладовой. Там стояли две небольшие бочечки с рыбой в рассоле. По виду очень похожие на самую обычную, привычную мне селедку. Стоила она сущие гроши, вот я и решила попробовать, что получится. Но засолила я их только вчера, одну в пряном маринаде, а другую по-голландски с лимоном. Обоим еще пару суток постоять требовалось, чтобы до ума дойти. Травить я никого не собиралась.

Картошку по тарелкам, так и быть, разложила, а остальное на общих блюдах. Обойдутся. Вышла в зал, там никого. Радоваться было нечему. Седла так и лежали у двери, дверь нараспашку и я слышала, как они разговаривали и ходили, пока я готовила.

Пока накрывала на стол, с улицы вошел парень с матрацем в обнимку. А за ним второй с охапкой одеял. И первое и второе мне было знакомо. Сама на таких же спала. Так они их вытряхивали, что ли? Молодцы конечно, но это значило, что они всерьез тут ночевать собрались. Маленькая такая надежда, что увидев мое меню, они уйдут окончательно исчезла. Кто же будет так обустраиваться просто так?

Я сердито ушла на кухню, за следующей партией тарелок. Закончила накрывать, но звать никого не собиралась. Пусть остывает. Вот не жалко даже собственного труда, ни капельки! Жаль только, что как только я развернулась, собираясь удалиться, чтобы насладиться этой маленькой местью на кухне, как на лестнице послышались шаги. Главный хам спускался в зал. Одарив его взглядом, с мысленным пожеланием подавится, я ушла. Сковородку, не такую уж и грязную, драила с особым чувством.

Прислушивалась конечно, что в зале происходит. Никто не вопил, они просто тихо переговаривались. Потом шаги послышались, лестница заскрипела и все стихло. Выглянула — никого. Все смели и не поморщились. Может так и не поняли, что ели? Ну, я соцопросы устраивать не собиралась. Собрала грязную посуду и прибрала на столе. Дверь теперь была закрыта и даже на засов. Выдворить нежелательных гостей не было никакой возможности. Что мне оставалось? Мыть посуду и идти спать.