Книга Любимая кухарка короля, страница 41 – Евгения Ломанова

— Помыть ее надо.

Девчонка к нам за стол не пошла. Кушала в своем углу. Или трескала, скорее? Честное слово, как котенок дикий.

— Надо, — уже не спорил дядюшка.

— И переодеть во что-то.

— А наверху сундук с платьями есть. Может сгодиться, ты посмотри.

— Правда?

— Ну тебе оно без надобности, я и не говорил. Мне тем более. А где ж мы в такое время одежку для нее найдем?

Я слегка удивилась. Почему это мне без надобности? Я как раз страдала от скудности самого необходимого в моем гардеробе. Интересно даже стало, за кого все-таки дядюшка меня принимает?

Сундук был в кладовой наверху. Я его даже видела, но мне и в голову не пришло в него заглядывать. Платьев несколько в нем нашлось. Все хуже, чем мои два. Теперь слова дядюшки стали мне более понятны. И все же одно платье я и себе взяла. Для работы сгодится, мало ли что.

Главное, что отыскала пару нарядов самых маленьких размеров. По тому же типу, что мое первое платье. Вроде и безразмерные, да только то что на взрослую женщину подходит, девочке никак не надеть.

Дядюшка уже воду приготовил. Для мытья я приспособила еще одну пустующую кладовку. Бадья, вообще-то для стирки предназначенная, вполне сошла за неглубокую ванну.

Не знаю, что подумала девчонка, когда увидела куда ее дядюшка привел… Только она начала выть, будто ее к месту казни приволокли.

— Ох и работка нам предстоит, — мы переглянулись с дядюшкой, подумав об одном и том же.

Раздеть, засунуть это чудо в воду, оказалось той еще работой. Я уже забыла про всякое стеснение. Мне без дядюшки с этим диким «котенком» никак бы не управится. Да и на что там было смотреть? Кости да кожа под таким слоем грязи, чуть чище, чем ее тряпки, что сразу в печке сгорели. Волосы все колтунах! Я пару раз снова чуть было не разревелась. И даже заподозрила, что ее вообще никогда не мыли. Вонь стояла… Хозяйственное мыло и то приятней пахло. Чем еще ее отмыть, я не знала. Извела на нее штук пять лимонов, чтобы запах отбить. Дядюшка избегался, воду нам таскать.

С волосами ее я не представляла, что можно сделать и решила — надо срезать. Там столько свалявшейся грязи было, что и цвет не угадать. Я едва справлялась с брезгливостью. И девочку обидеть не хотелось и кто еще мог это сделать?

Это мучение, под сопровождение рева, два часа длилось. В итоге с опухшим от рыданий носом и глазами, она моргала на нас, все время поводя плечами и ломая пальцы. Видимо в новом платье ей было очень неуютно, но и коснуться его она боялась. Волосы ее я срезала, но все же не под корень. Они у нее оказались светло русыми, такого льняного оттенка, что я, признаться, опешила даже, что такая красота бывает на самом деле. Ну, когда отрастет, точно будет красота. Пока придется под платком прятать, тут не принято было коротко стричься женщинам.

Я так устала, да и дядюшка тоже, что рассматривать ее отмытую, у нас уже не было ни сил ни желания. Едва успела для нее чистые простыни постелить в комнатке напротив моей, как мытье началось. Туда мы ее и отправили, велев спать ложиться. Она нелепо застыла, явно не зная куда ступить.

— Ложись спать, — указала я на кровать и закрыла дверь.

Надо было еще бардак убрать в «ванной».

— Не сбежит она? — спросила я у дядюшки, собирая воду с пола.

— Нет. У меня на нее договор.

Что это значит, я побоялась спрашивать. Потом как-нибудь, когда к слову придется. Просто прозвучало так, будто это вещь обычная. Но что-то мне подсказывало, что не все так просто и вся соль не в бумажке, которую подписали две стороны.