Книга Любимая кухарка короля, страница 39 – Евгения Ломанова

Вышла в зал, а там оказывается посетитель.

Посетительница. Или все-таки нет?

Дядюшка Матиас тоже видимо в сомнениях прибывал. Глядел на девчонку перед собой, то к одному плечу голову склоняя, то к другому. То что это девчонка, я догадалась по платью. Если эту тряпку можно было так назвать. Такую ткань я на рынке видала, самая дешевая и грубая. Из нее мешки шили, а некоторые хозяйки на тряпки покупали. Мало того, «оно» было босое, жутко грязное и лохматое.

— Кто это, дядюшка?

— Мисочница.

— Кто?

— Из семьи она бедной. Свои прокормить не могут, вот и отдают в услужение за миску похлебки.

— Как это прокормить не могут?

— Да очень просто. Надел дают по мужикам. А у них в семье их всего трое. А во девок больше десятка. Какой от такой прок в поле? — и кивнул на это «чудо» и даже без лаптей.

До меня наконец дошел смысл понятия, образованного от слова «миска». Тут же вспомнились «тарелочницы» из моего мира. Да вот только смешного в этом ничего не было. Сравнивать то и это было просто невозможно.

— Разве это не мало, всего за миску еды отдавать в услужение?

— Для них видать и это богатство.

— И что вы будете с ней делать?

— Ну, я все равно собирался помощницу нанять. И тебе легче и мне с одной рукой не слишком-то сподручно разносы таскать.

Помощницу? Типа официантки? Дело хорошее, только… Я обвела взглядом наш похорошевший, но совершенно пустой зал. А дядюшка у нас оптимист.

Но потом вновь остановила взгляд на девчонке. Тощая какая… Ужас. Аж сердце сжалось от жалости. Как же так можно? Она же живой человек! Неужели мы разоримся покормить это несчастное создание? Ну, то есть дядюшка конечно, я сама тут пока еще в долгах.

— Так берете? — все же уточнила я.

— Уже взял.

— Ох, надо же ее помыть и переодеть во что-то?

— Любишь ты этим делом заниматься. Ну мой, чего уж там. И правда, чумазь такая, что и не поймешь человек или кто.

Девочка слушала нас молча. И как-то… безучастно? Я бы наверное сильно возмущалась, если бы меня фактически продали, да еще и за миску еды. А она молчит, под ноги смотрит. Даже не оглядывается.

— Ты немая? — вдруг испугалась я.

Девочка ничего не ответила, только быстро взглянула на меня.

— Главное не глухая, — сделал из этого вывод дядюшка. — Нам болтать некогда. Забирай ее. Пусть хоть помои пока таскает. Сейчас народ повалит, нам не до нее будет. А вечером разберемся.

— Правда? — удивилась я. — А я как раз спросить хотела, надо ли суп варить. Пропадет же…

— А ты его еще не сварила?

— Нет. Я думала…

— Так поспешай. Потом подумаешь.

— Хорошо.

Я поманила девочку за собой. Касаться ее было страшновато, хоть и стыдно показывать. Она же не виновата, что ее так запустили? Но смотреть на нее невозможно было без слез. Как заноза которую все время цепляешь. Куда деть «помощницу» я понятия не имела. И такую грязную к еде подпускать я даже подумать не могла.

— Присядь тут, — указала я ей на лавочку в углу, подальше от стола и плиты. — Ты голодная?

Вот теперь ее глазищи сверкнули. Единственная мысль, как ее занять была только в том, чтобы ее покормить. А ту в зале звякнул колокольчик. И еще и еще раз. Суп!

— Подожди немного, пожалуйста.

Я поспешила к плите, отрегулировала огонь под кастрюлей, кочергой отодвинув заслонку и стала закидывать заранее порезанные ингредиенты.

— Три каши, — заглянул к нам дядюшка.