Книга Развод с драконом. (не)желанная истинная, страница 34 – Полина Никитина

Я кивала, улыбаясь, хотя внимание моё уже рассеялось. Пальцы невольно скользнули по скатерти. Чистая, ни пятнышка, ни пылинки! Занавески выглаженные, пол чисто выметен.

«Хелена — замечательная хозяйка. Добрая и отзывчивая. А у злых дома холодно и неуютно», — подумала я с теплотой, вспоминая стерильную чистоту дворца Грэй, где все было безупречно и безжизненно.

— Подожди немножко, сейчас заварю чай.

Как только моя новая знакомая скрылась на кухне, в комнату ужом проскользнул её сын. Глаза мальчугана горели озорным огоньком, а на губах играла заговорщическая улыбка.

Паренёк подкрался ко мне почти вплотную, приложил палец к губам и еле слышно прошептал:

— А хотите расскажу секрет про дядю Тиммена?

Герцог Аррон Грэй

Я снова горел заживо.

Пламя полыхало вокруг, жадно пожирая тело. Кожа чернела и лопалась, отслаиваясь кусками. Ноздри забил тошнотворный запах собственной обугливающейся плоти.

Боль была невыносимой, но я не умирал: проклятое сознание не гасло, вынуждая меня вновь и вновь наблюдать этот бесконечный кошмар.

Он преследовал меня.

Каждую. Чёртову. Ночь.

Сквозь ревущий огонь до меня донёсся стук в дверь и холодный, обманчиво-спокойный голос мисс Бишоп:

— Ваша Светлость, с вами всё в порядке? Экипаж ждёт.

Мощным толчком меня вышвырнуло в реальность. Всё же хорошо, что я прислушался к уговорам матери и оставил старуху во дворце. Если бы не она — кто знает, сколько бы я мучился, прежде чем очнулся от этого пропитанного ужасом и пеплом сна.

Распахнул веки и судорожно глотнул ртом воздух. Свежий и прохладный.

Идеальный.

Потолок спальни всё ещё плыл перед глазами. Простыни и наволочка насквозь промокли от пота. Одеяло валялось на полу, откинутое почти к двери.

«Переселить Дейдру в противоположное крыло, поближе к матери, было правильной идеей», — мелькнуло в голове. — «По крайней мере, сейчас никто не знает, что я вот-вот повторю судьбу отца».

— Ваша Светлость, — снова раздался голос мисс Бишоп, — если вы мне не ответите, я возьму на себя смелость войти.

Это верно. Старуха настолько расхрабрилась, что запросто сможет.

Вкусила дерзость на закате жизни, и ей, кажется, понравилось.

— Всё в порядке, — выдавил я хриплым, надломленным голосом. Горло драло почти до крови и требовало воды. Желательно, в виде льда. — Скоро выйду.

Кое-как, пошатываясь, я поднялся на ноги. Тело казалось чужим, неповоротливым. Омерзительная слабость растекалась по жилам, отравляя кровь. Каждый шаг давался с усилием, словно я боролся с бурным течением реки.

В ванной оперся дрожащими руками о раковину и заставил себя взглянуть в зеркало. Из отражения на меня смотрело бледное, осунувшееся лицо с воспалёнными глазами. Сосуды полопались, радужка из сапфировой стала бледно-серой.

Как у мертвеца.

Кривая усмешка исказила губы — жалкая пародия на улыбку, и я заставил себя перевести взгляд ниже, на уровень груди.

Шрамы не заживали. Скорее наоборот, с каждым днём они казалшись ещё более уродливыми. Похожие на росчерки от когтей.

Живое напоминание о том, как зверь взбунтовался, услышав об исчезновении Элизабет и попытался вырваться на свободу.

С тех пор он в ярости и больше мне не подчиняется.

Пальцы невольно коснулись алых отметин. Отвратительно гладкие и горячие до тошноты. Нервы сдали, и я с отвращением отдёрнул руку, впиваясь ногтями в ладонь почти до мяса.