Книга Эмма. Безумная жена, страница 44 – Сандра Хартли

Судя по пристальному и настороженному взгляду, я снова реагировала не так, как он ожидал.

— Если очень больно — скажи. Я остановлюсь, — дрожащим голосом прошептал он.

Казалось, муж искал повод сбежать или ждал, что я его оттолкну.

Но я не позволила ему. Вцепившись в руки, изогнулась, обвила ногами его бёдра — как когда-то в каюте во время шторма — и прошептала:

— Не останавливайся…

Это была та самая фраза, которую он либо ждал, либо боялся услышать.

Он вжался в меня сильнее, накрыл мое тело и захватил губы в поцелуе — яростном, требовательном, жадном. В этом поцелуе было всё: боль, голод, страх, желание, накопленное за месяцы недосказанности.

Всё, что копилось внутри, наконец-то вырвалось наружу — и нашло выход в этой вспышке.

Я стонала, таяла под горячими ладонями, жадно ловила его прерывистое дыхание, тихие стоны, иногда срывающиеся на сдержанный рык. Казалось, с каждым новым прикосновением Итан всё сильнее терял контроль. Его губы были везде — на шее, на плечах, на ключицах — как будто хотел запомнить вкус моей кожи.

Кожа горела в каждой точке, которую касались его ладони. От прикосновений к груди я выгибалась, и сердце срывалось в бешеном ритме. Воздух казался слишком плотным, чтобы насытить лёгкие. Он буквально вытягивал из меня дыхание. Словно хотел взять всё без остатка.

Итан будто сорвался с цепи: захватил мои губы, двигался внутри медленно, глубоко, но с такой нарастающей мощью, что от каждого толчка по телу расходились дрожащие волны. Его пальцы сжимали бедра так крепко, что я знала — останутся следы. И пусть остаются. Хотела, чтобы это осталось со мной как можно дольше.

Дрожащие руки выдавали его напряжение, а грудь, тяжело прижимающаяся к моей, стала каменной. Он сдерживался, но целовал меня так упоенно, будто боялся, что это — последний раз.

Порой воздуха катастрофически не хватало, но я не пыталась отстраниться. Напротив — цеплялась в него сильнее.

Только прерывистые всхлипы, вырывающиеся из моей груди, заставляли Итана ненадолго отстраниться — поймать мой взгляд, прочитать в нём ответ, и снова продолжить. Без слов. Только взгляд, дыхание и телесная музыка между нами.

По редким, едва заметным улыбкам я видела: ему нравилось всё, что мы творили вместе. Нравилось видеть меня такой — расплавленной, настоящей, беззащитной и при этом жаждущей. Нравилось ощущать, что я вся в нём, вся для него, без остатка.

Это было совсем не так, как я представляла. Совсем не так, как в порочных фантазиях юности. Тело плавилось от ласк, как глина на солнце, а я стонала его имя и впивалась ногтями в спину, будто боялась исчезнуть без этой опоры.

— Дыши, Эмма… — выдохнул он мне в губы и застонал.

Его движения стали резче, глубже, насыщеннее. И вместо стона я просто задохнулась в этих ощущениях.

Всё внутри запульсировало горячими волнами. Моя грудь, его бёдра, наши дыхания — всё слилось в единый пульс. Пальцы впились в его спину так крепко, что казалось, я оставляю в нём след навсегда.

В теле разом сорвались все пружины — я задрожала от сладкой боли, переплетающейся с безумным восторгом. Только рука мужа и хриплое дыхание в ухо удерживали на грани реальности и обморока.

Я терялась, растворялась, и при этом чувствовала каждую секунду острее, чем когда-либо прежде.

— Умница, Эмма… — прохрипел он, а потом бережно, так осторожно, будто я действительно могла рассыпаться, опустил меня на подушку. Будто я была не женщина, а хрупкая ваза.