Книга Эмма. Безумная жена, страница 85 – Сандра Хартли

И с тех пор всё стало другим.

Всё же без кормилицы справиться с ребёнком сложно — даже со слугами.

Для неё Элизабет была ещё слишком слабой, и мы с Итаном сошлись на том, что первое время я буду кормить дочку сама.

Правда, очень быстро поняла, почему аристократки редко соглашались на подобное. Первые несколько дней это была настоящая пытка — ни уловки мужа, ни советы Роситы не помогали.

Со временем, я привыкла к покалыванию в груди, к тому, что нельзя затянуть корсет и приходится менять мокрую на груди рубашку. Однако не уверена, что решилась бы на это снова, без крайней необходимости.

Утешало одно: теперь Итан был не за стенкой, а рядом, и, видя, как я морщусь от боли при каждом кормлении, обещал помочь.

— Малышка спит, — объявил он, устраиваясь рядом.

Он сам укладывал Элизабет и даже приносил её мне на ночные кормления. Это значительно облегчало жизнь. Нога всё так же ныла, а чёткого ответа от мужа я так и не получила. Впервые Итан оказался не готов и даже не стал ничего обещать.

— Прости, малыш, но я не стану тебе врать. Всё, что мы можем — снимать боль. Остальное в воле Всевышнего. Ты точно сможешь ходить, но не уверен, что так же, как прежде, — виновато посмотрел на меня муж.

Сказать, что я расстроилась — ничего не сказать. И дело было не только в боли. Я хромала — противно, неровно — и ужасно этого стеснялась.

А Итан в следующий месяц, словно пытаясь извиниться за то, что не может помочь, опекал меня с особым рвением. Даже отец иногда посмеивался, что если бы муж мог, он бы всё время носил меня на руках.

Мне было не до смеха. Неловко. Тяжело.

А ещё — я снова чувствовала себя эгоисткой. Хромота и боль в груди — такая незначительная плата за возможность видеть свою малышку. Видеть, как она растёт, улыбается, хлопает своими темными ресничками и изучает меня так, будто я — весь её мир.

Ради этого стоило терпеть.

Стоило стерпеть боль, неудобства и хромать по лестнице, вместо того чтобы летать, как юная стрекоза.

Пока я убеждала себя, что боль — это терпимо, Итан пытался помочь. А если отвар не помогал — отвлекал. И та часть, где муж меня особенно старательно отвлекал… пожалуй, компенсировала все неудобства.

* * *

Сегодня отвар от боли снова не помог. Спустя час ворочания в постели Итан мученически вздохнул, повернул меня на спину и навис сверху, опираясь на локти.

Его тёплая ладонь скользнула по бедру — осторожно, будто спрашивая разрешения. Я не отстранилась.

Он принялся отвлекать — так, как умел только он.

Поцелуй лег чуть выше пупка. Затем — ближе к ребрам. Его дыхание обжигало кожу, а губы, мягкие и влажные, будто чертили на ней неведомые знаки.

Я закусила ладонь, чтобы не застонать.

Грудь заныла, будто сама вспомнила, как много ей пришлось вынести. Итан склонился ниже и замер, не решаясь идти дальше.

— Итан, — прошептала я, умоляя о том, что нам пока не позволено.

Несколько долгих секунд он просто смотрел на меня, а потом медленно поднялся поцелуями выше — к ключицам, к шее. Его губы касались кожи с трепетом, будто каждый раз прощались. И только потом он заглянул в глаза — близко, глубоко, до дрожи.

— Ещё совсем немного, Эмма… Поверь, я хочу тебя не меньше, — задыхаясь, прошептал он.

Я знала. Ощущала это — и ночью, когда он прижимался ко мне, и в такие вот моменты «отвлечений».