Книга Право первой ночи. Право сильнейшего, страница 108 – Диана Хант

Пространство мгновенно сгустилось. Сузилось. Свелось в единую точку.

И выступала этой точкой я.

Та самая я, которая стремительно уворачивалась от гневно атакующей грифонихи! Золотая грифоно-мамка твёрдо решила не подпускать меня к ДанЖику!

Птицезверь так метил в моё лицо, что почудилось даже, что столь истово грифон кидается не на меня, на метку! Но рассуждать об этом, а тем более проверять было решительно некогда!

Сам же говнюк, то есть птенец, воодушевлённый мамкиной защитой, тоже принялся атаковать!

И верещал при этом, зараза такая, будто его ощипывали!

Он вставал на дыбы, молотил воздух перед моим лицом неокрепшими (но мне бы хватило!) нескладными львиными лапами! Норовил стегнуть наотмашь крылом! Засранец!..

Каюсь — в какой-то момент в мыслях мелькнуло малодушное — а на кой ихтионий хрик мне всё это надо?

Куда проще отступить, вернуться. Владыке с его собственническим рёвом на радость. Чем бы этот рёв ни был — моё отступление сулит ему сплошную благодать и счастье. А мне самой — спокойствие и безопасность.

А что до первого самостоятельного полёта… ну, наверное, не судьба. Во всяком случае, не сегодня…

— Ну уж нет! — закатив себе мысленную затрещину — в силу открывшихся сверхспособностей она оказалась весьма и весьма ощутимой. — Сейчас или никогда!!!

Увернувшись от очередного выпада золотой мамаши, я заорала прямо ей в пасть. Сорвала при этом глотку в хлам. Но вышло у меня почище чем у неё! Кажется, грифониха отступила исключительно от неожиданности. Видела же она прекрасно, что такая козявка, как я, угрозы не представляет.

Прокатившись под золотым крылом, я вскочила на спину птенцу, который тут же встал на дыбы и в отчаянной попытке сбросить свою Всадницу замолотил лапами воздух.

Что удивительно — рой мыслей как будто отделился от меня и жужжал где-то там, на недосягаемых высотах…

Тело же действовало отдельно от мыслей.

И, в отличие от них — хвала Прядильщицам! — действовало слаженно и чётко.

Со всего размаху приложиться о камни. Выругаться. Сгруппироваться. Прыгнуть снова. Взвыть от боли. Прокатиться по острой насыпи. Гадёныш умудрился-таки меня сбросить! Не размышлять. Запрыгнуть снова. Не подрассчитать… Перемахнув через вожделенную цель вновь ткнуться носом в камни.

Теперь уж красная пелена перед глазами была ощутимой и осязаемой. Нос я в самые, что ни на есть кровавые сопли расквасила. А может даже и зубов не досчиталась… Лицо совсем онемело.

С очередной попытки я всё-таки вскочила на этого вёрткого ужа, по недоразумению именующегося грифоном! И с силой полоснула сопливо-кровавым запястьем по широко распахнутому клюву, распоров об острый край ещё и запястье!

Вот только опьянение победой и Слияние с золотистым чудом-юдом того стоило! Чистый, до безумия лёгкий восторг, бешеная щекочущая радость!

Вот только это счастье не продлилось долго.

Не склонная к сантиментам мамаша совершенно непедагогичным на наш с ДанЖи скромный вкус пинком хладнокровно отправила нас обоих в наш первый в жизни полёт.

Жители Островов Белой Кости говорят «Длань» раньше, чем «мама» или «дай».

В историю Слияния Дланей Владык — Мира Живых и Мира Мёртвых — и возрождающегося из Длани Дракона дети играют в своих первых в жизни бассейнах. Начинают буквально с первых же гребков, ведь островные дети плавать учатся раньше, чем ходить. Прекращают игру в Длань, к тому моменту уже в сотни раз усложнённую лишь когда детство заканчивается. Мы тоже играли… Да так, что все Зелёные Крыши ходуном ходили. С Джошем, его братьями и прочей островной мелкотой. Зольди переехала к нам позже, когда мамина старшая сестра Атола-Ривь с дядей Гротром и тремя моими кузенами погибли в неравной схватке с ихтионами, во время того самого Синего Разлива…