Онлайн книга «Право первой ночи. Право сильнейшего»
|
— Да будет так! — Рычит он и рассекая запястье, сцеживает багряно-огненную кровь в драго ценную чашу. Ноги мои вязнут в открывающемся портале и я падаю. Последнее, что запомню в родном мире — перекошенное болью лицо Владыки Света. Он пытается пробиться ко мне сквозь плывущее пространство Врат, но его отбрасывает назад. Через толщу пространства доносится жалобный крик грифона. Шестикрылым магическим созданиям нет входа в Мир Мёртвых. Но сорвавшийся с привязи ДанЖик не в курсе. И не хочет быть в курсе. Он истово бьётся о смыкающиеся над моей головой врата портала и плачет, плачет, плачет… Прости, малыш. Если сможешь, прости меня. Зато ты будешь жить… Конец третьей части Глава 40 ЧАСТЬ IV Выбор сильнейшей Милу Паскови Кажется, всего ожидала. Вплоть до выстроенных в ряды гробов и ритуальных чаш с прахом, а то и вовсе котлов с кающимися грешниками, вот только не этого. Не обычных, пусть и очень роскошных покоев… Однако после дворца некоего напыщенного павлина, будь он неладен, роскошью меня не удивить. И, кстати, толпой разномастных девиц после учёбы в Лицее Наоли — тоже. Лилаи — или кто они тут — вмиг окружили меня. Расфуфыренные — увешанные драго ценными камнями чуть не по глаза и разношёрстные — в том смысле, что красота Запредельных дев была куда как разнообразна. Отличались дамы не только ростом, сложением, оттенками глаз и волос, но и цветом кожи — были здесь такие розовокожие, что даже нашей Зои до них далеко, были и белые, голубые, синие, зелёные и даже угольно-чёрные, при этом с серебристыми гривами волос и серебристыми же перистыми крыльями за физически ну очень развитыми спинами. Были лилаи с крыльями, как у бабочек, и лилаи с рожками на хорошеньких головках, с рожками, выглядывающих из сложных узористых диадем и с ветвистыми оленьими рогами и огромными глазами на поллица с характерным разрезом. У последних были смотрящие назад колени и изящные, увешанные звенящими браслетами, копыта. Были дамы со светящимися и даже подвижными узорами на аппетитных фигуристых телах. Словом, глаз в этом «цветнике» разбегался. Каждая лилая была образцом безупречности, этаким драгоценным даром, шедевром, сотворённым щедрым и безумно талантливым божественным портным… каждая была жемчужиной, перлом, сокровищем… однако в толпе остальных «сокровищ» индивидуальность каждой всё же немного меркла. Терялась, как у рубина размером пусть и с голубиное яйцо — если разместить его среди изумрудов, сапфиров, альвейсов… Ведь драгоценный камень для того, чтобы быть по-настоящему драго ценным, должен быть единственным. Связывало окруживших меня дам одно, но очень уж знакомое качество: на меня и здесь смотрели, хм, не сказать, чтобы благожелательно. Что ж. Мои пальцы автоматически сжали мягкую, как пух, шубку Тенька. И к такому мы привычные. Заговорили они, как и их сёстры из Мира Живых, все разом. — Смотрите, смотрите, сёстры, новенькая! Сёстры? Надо же, угадала. — Точно, новенькая! — Новая наложница! — Точно, наложница! — Так скромно одета, бедняжка! Я невольно хмыкнула. Слышал бы наш «бессмертный». Хашури просто против крупных драгоценных камней с утра пораньше, потому рядом с местными лилэ, увешанными драгоценностями размером с булыжник, пожалуй, и вправду выгляжу бледновато. Впрочем, правда всё же на их стороне. |