Книга Право первой ночи. Право сильнейшего, страница 81 – Диана Хант

— Периодически. — Не стала я лукавить. — Я ведь живу у вас во дворце. Нет-нет, да и приходится. Думать. Вы так-то меня за спасение мира и одного нашего общего знакомого не поблагодарили даже. Вот я и подумала, что нашли, наконец, в себе мужество признать это, как взрослый мальчик. И извиниться.

Владыка посмотрел на меня долгим взглядом и опустился на перила напротив. Павлин издал странный, полный нежности звук, похожий на мяуканье кошки и забрался к Владыке на колени. Хмурясь, тот принялся гладить изумрудную спину.

— Да расслабьтесь вы. Я пошутила. Это у меня нервное. Нагрузки в Лицее, бессонные ночи… Не переживайте, я в жизни не заподозрила бы в вас таланта к принесению извинений.

— Вот как? — дёрнул уголком рта Владыка.

— Ну вы ж правитель. — Я качнула головой, пожимая плечами. — Вам извинения не по статусу. Да и не к лицу. Если честно.

— Значит, всё ещё злишься. — Тихо проговорил Владыка и отвёл взгляд.

И я быть может, ещё попрактиковалась бы в остроумии, тем более что опытным путём выяснено, Владыку, когда он в настроении, как сейчас, это вовсе не злит, а развлекает… ровно как и меня. Если ты не «перворукая лилая», а «хвостовая дикарка», развлечений у тебя во дворце раз-два и обчёлся (так было до воцарения в моём сердце Тенька)… Вот только мелькнуло в чёрных глазах напротив что-то такое… ни понять не могу, ни объяснить что именно…

В итоге вместо заготовленной колкости с языка неожиданно даже для меня самой сорвалась правда.

— Злилась. Пока не увидела войско мертвецов. И монстров Запределья. Так что… чего уж там. Забыли.

По лицу Владыки внезапно прошла судорога, как от боли. Не знала бы его лучше — и впрямь заподозрила, что ему не всё равно.

— Ты сейчас искренне говоришь, Милу?

И на лице неожиданно — вся гамма эмоций. И взгляд такой, будто от моего ответа жизнь зависит.

Наверное, зря всё-таки я решила, что он бессовестный. Даже неловко стало. Немного. Совсем капельку. А когда мне неловко, даже совсем капельку, я стараюсь компенсировать дискомфорт остроумием. Тем самым, которое маменька в сердцах величала слабо умием. А моя милая Зольди всегда, всегда говорила: язык Бельчонка — враг Бельчонка. Потому что не всегда это моё остроумие уместно. Вот и сейчас…

— Шутите? — нарочито грубовато хмыкнула я, возвращая правителю взгляд. — Да я сама отдала бы демону всех лилай, лилэ, их слуг и служанок. И даже весь Воздушный Эскадрон, если на то пошло. Ну, это если бы демоном оказался вдруг наш гениальный Хашури. Кстати, Хашури тоже отдала бы. Его вообще первым. Или её. Никак не привыкну к вашим столичным обычаям.

— Ты серьёзно?

— Насчёт Хашури? Вот положа руку на сердце, Владыка, то, что на мне — платье?

Правитель послушно опустил взгляд, сглотнул и, странно дёрнувшись, будто морок стряхнуть хотел, уставился мне прямо в глаза. Вид у него стал устрашающий. Глаза сощурены, губы сжаты, желваки на щеках пляшут танец ярости.

Я вздохнула.

— Ну ладно. Серьёзно так серьёзно. Жизни людей важнее. И… Аразон не сделал мне ничего плохого.

«Кроме того, что этот демон недобитый пометил тебя, как скотину». — Ехидно напомнил внутренний голос, тоже решив блеснуть остроумием. Раз уж на то пошло.

Я сцепила зубы и… досталось мысленно и Аразону, и голосу.

— Мне нужно было рассказать тебе. Сразу. — Прервал внутреннюю перепалку Риардон Хатар.