Книга Единственная для первородного вампира, страница 99 – Алиса Буланова, Элис Карма

— Других вариантов у нас всё равно нет, — отвечаю я. Яна тяжело вздыхает.

— Мне нужна её вещь, полное имя и дата рождения, — произносит Елена, кивая мне на ближайшее кресло. Потом поворачивается к племяннице. — Эй ты! Принеси с кухни моё вино!

Я кошусь на неё с подозрением. Возможно, она вовсе не больна. Просто много пьёт. Я достаю из кармана пиджака авторучку и записную книжку. Пишу полное имя мамы и день её рождения. Потом вырываю листок и вместе с часами передаю женщине. Та бросает листок небрежно на журнальный столик, часы сжимает в кулаке. Мне вдруг становится любопытно, а как она вообще собирается искать. В ответ на мой невысказанный вопрос она прикрывает глаза, и почти сразу их открывает. К этому моменту Яна уже успевает вернуться из кухни с бокалом вина.

— Вика, мне жаль, но твоей матери уже нет в этом мире, — говорит Елена вздохнув. — Связь отсутствует.

Озноб, отступивший на время, усиливается. Неужели мы не успели, и Алексей Игнатьевич привёл свои угрозы в действие.

— Тёть Лен, может, попробуешь ещё раз? — с надеждой бросает Яна.

— Нет нужды, — отвечает та. — Хозяйки этих часов нет в живых и уже давно. Может, лет восемь или десять…

Женщина поджимает тонкие губы, а потом протягивает руку к бокалу.

— Нет… Вы ведь мне лжёте? — спрашиваю я, глядя на неё недоверчиво. В её взгляде появляются возмущение и обида.

— Боюсь, что всё сказанное, правда, — с сожалением говорит Яна. — Я могу безошибочно определять ложь. Тётя не кривит душой.

Я закусываю ноготь. Как же так? Не могу поверить! Она ошиблась. Конечно, ошиблась! Восемь или десять лет… В то время я только начала работать на Алексея Игнатьевича, а маму только-только положили в клинику. Всё это не имеет никакого смысла!

— Но я ведь говорила с ней по телефону всё это время, — произношу я беспомощно.

— И она утверждала, что является твоей матерью? — Елена вопросительно приподнимает брови.

Я осознаю, что за всё время женщина, с которой я общалась по телефону, ни разу не назвала меня моим именем. Более того, она путала даты и рассказывала о событиях, которых не могло быть в её жизни. Я принимала такие моменты то за симптомы слабоумия, то за побочное действие препаратов.

— Но ведь я знаю её голос, — возражаю будто самой себе. — Я же не могла голос матери перепутать!

— А ты видела её лично? — спрашивает меня Елена, пригубив вина.

Я не отвечаю. Только обхватываю голову руками. Как принять мысль о том, что мамы нет и уже давно? Как смириться с тем, что я столько низости, трусости и подлости совершила? И всё это совершенно напрасно! И как мне жить дальше, если всё, о чём я могла мечтать до сих пор — как увижу её.

Яна подходит ко мне и кладёт руку на плечо. Я резко сбрасываю её, а потом и вовсе подскакиваю и выбегаю на улицу. Мне душно. Я задыхаюсь. Ловлю ртом прохладный ночной воздух. Падаю на землю и поднимаю глаза к небу. Слёзы катятся по щекам.

«Как мне жить теперь, мама?»

Георгий

— Друг! — Александр бросается ко мне с объятиями.

Мне становится немного неловко перед его братом, на которого тот не обратил внимания. Но настроению Александра просто невозможно не поддаться. К тому же я действительно рад, что мы с Николаем получили помилование от епископа и Апостольской канцелярии. Так что я даже улыбаюсь и в ответ похлопываю Александра по спине. Радость, однако, быстро проходит, ведь среди встречающих меня я не нахожу Вику. Я бросаю на друга тревожный взгляд.