Книга Хочу вот этого, страница 4 – Валентина Гринкевич

Прямо передо мной сидел пожилой мужчина. Лицо неприятное, морщинистое, с длинным загнутым чуть вниз, как у хищной птицы носом. Глаза черные, горят лихорадочным огнем. Рот зажат в тонкую прямую линию. Седые курчавые волосы до плеч выбиваются из-под шляпы с узкими полями.

Одет прилично. Белая рубаха с кружевным воротником и манжетами, поверх нее фиолетовый камзол. На ногах сапоги из черной блестящей кожи. На поясе какие-то перевязи, блестят металлическими вставками и цветными камнями. Ножны, что ли? Мужчина выглядел солидно, дорого и… недовольно.

— Доброе утро, мисс Татиана, — сказал он надменно. — Выезжаем немного позднее, чем должны были…

Достал из кармана круглые золотые часы на цепочке и демонстративно посмотрел на время. Вот же зараза. Сразу понятно, что характер у него тяжелее гранитной плиты и сладить с ним будет непросто. Кто он вообще? Не дай бог, мой папочка…

— Доброе… — ответила я слабым голосом. — Нехорошо себя чувствую с самого утра. Голова болит, в обморок даже упала…

— Приедем, скажу лекарю, чтобы тебя осмотрел, — ответил он без всякого сочувствия в голосе. — О своем плохом самочувствии не распространяйся. Не хорошо если накануне гладиаторских боев поползут слухи, что у моей племянницы и единственной наследницы семейства герцогства Ланкастер, какая-нибудь неведомая хворь… Или того хуже… — на его лицо внезапно набежала тень подозрения. — В обморок говоришь? А тебя часом не тошнит?

— Не тошнит, — ответила я ледяным тоном и демонстративно отвернулась к окошку. Вид на себя напустила обиженный, почти оскорбленный, будто меня в поджоге сиротского приюта обвинили, а не в незапланированной беременности.

— Вот и хорошо, — голос дядюшки стал добрее, — как вернемся, напомни про лекаря, если само к тому времени не пройдет.

— Пройдет. И да, я никому не скажу о своем недомогании. Но имейте ввиду, что Ирма в курсе событий. Меня прямо при ней скрутило приступом.

— Ирма, это ничего. Нянька твоя женщина понятливая и не из болтливых.

Я боялась продолжать разговор, чтобы не брякнуть какую-нибудь глупость и случайно себя не выдать.

В его реплики вслушивалась внимательно, ловила каждое слово. И постепенно знания мои росли. Оказывается, меня зовут Татиана, а няня сокращает имя до Тати. Почему не Таня? Но не суть. Вероятно, так меня называли в детстве. Не замужем и обладаю взбалмошным, строптивым характером. По каким-то причинам я единственная наследница герцогства и дядя, несмотря на юный возраст племянницы, должен считаться с моим мнением. Видимо такие традиции. Хотя по выражению его лица заметно, что я ему сдалась как рыбья кость в горле.

И, главное, впереди нас ждут гладиаторские бои!

Но все равно. Не дело так по крупицам информацию собирать. Надо кому-нибудь открыться и расспросить обо всем подробнее. Может няне? Или не надо? Вдруг тоже сочтет меня сумасшедшей?

А вот если сказать ей, что я частично потеряла память? Смотрю, тут болеть не в моде. Почему-то, со слов дядюшки, я должна скрывать свое плохое самочувствие. Так может признаюсь няне и предупрежу, что это строжайший секрет⁈ Зато у меня будет союзник и информатор. Хм-м-м… Надо подумать…

Дорога оказалась длинной и неприятной. В карете было душно и нещадно трясло. С дядей мы почти не разговаривали. Голова разболелась взаправду. Я откинулась на подушки, прикрыла глаза и, когда карета выехала на более-менее ровный участок дороги, задремала.