Книга Первая кудесница Империи, страница 40 – Колин Ви

Семеня по замерзшей мостовой, я чувствовала, как во мне поднимается сила.

Я чувствовала себя свободной, лёгкой — словно всё время, проведенное в этом мире, было попыткой втиснуть меня в чужую оболочку. А теперь, когда я начала открыто проявлять свои способности, всё стало на свои места.

Глубоко вдохнула морозный воздух, наполняя лёгкие свежестью, и с удовольствием огляделась.

Петербург утопал в белизне. Фонари светили тусклее, чем снег, мягко мерцающий в их ореоле. Никогда прежде я не видела свой любимый город таким прекрасным — в этом хрустящем, ослепительно белом убранстве.

Задержав взгляд на знакомых силуэтах, я сразу узнала генерала.

— Полина Константиновна! — почему-то именно меня он заметил первой.

В глазах мужчины вспыхнул огонь радости и предвкушения. Я почти физически ощутила, как его взгляд скользит по моей фигуре — мягко, сдержанно, но с наслаждением. Как будто скучал...

Если бы не предстоящее дело, могла бы мечтать об первом свиданий с таким мужчиной. Но это всего лишь тоска по несбыточному… Он мой начальник и влюбленный не в меня…

— Ваше превосходительство, не ругайте барышню, — заступился за меня Алексей Николаевич. Он неловко мял в руках шапку и заметно нервничал. Как мужчина своего века, наверное предположил что сейчас получу за наряд и своеволие. — Девушки очень хотели участвовать в этом деле, и мы не смогли им отказать. Это прямое нарушение приказа, я понимаю... но дар трудно развивать, сидя в четырёх стенах, — выпалил он на одном дыхании и опустил голову. Я с уважением посмотрела на него. Краснел и бледнел перед высоким чином и сильнейшим, но не сдавался.

Генерал смерил нас внимательным взглядом — словно прикидывал, стоят ли того, чтобы терпеть неповиновение. Потом кивнул своим мыслям.

— Вижу, подготовились вы на совесть. — наконец бросил он и развернулся.

Мы переглянулись — в глазах отразилась и радость, и напряжение. А потом поспешили следом, направляясь к Исаакиевскому собору, за началником.

Его купола, словно стражи небес, возвышались над городом, отражая лунный свет и безмолвно благословляя спящие улицы.

Пока Дмитрий Львович широким шагом пересекал просторные улицы, мы с Аннушкой изо всех сил старались не отставать. Впереди мелькали лишь полы его распахнутого генеральского пальто и тусклый свет масляных фонарей, дрожащий на брусчатке.

— Почему мы так торопимся? — выдохнула девушка, сжимая в кулаке подол плаща.

— Если бы я знала… — пожала я плечами. В груди сжалось тревожное предчувствие.

Шаги ускорились сами собой — я почти перешла на бег.

Мы остановились под памятником Николаю Первому.

Сбившись в кучку за спиной начальника, затаили дыхание. Генерал, не оборачиваясь, поднял руку — подал знак.

Из-за угла, словно выросшая из тени, выехала большая чёрная карета. Без герба. Без опознавательных знаков.

Напряжение повисло в воздухе, как перед бурей.

Генерал медленно оглядел улицу, убедился, что вокруг никого, и только тогда заговорил.

— Год назад наш император принял на службу одну весьма необычную девушку.

Сапфировые глаза Дмитрия Львовича светились изнутри, словно в них плескалась сила, способная согнуть этот мир. В его взгляде читалась угроза — и одновременно дар, с которым не стоит спорить.

— Аристократка числилась младшей фрейлиной при императрице Марии Александровне, — продолжил он.