Книга Первая кудесница Империи, страница 97 – Колин Ви

— Детская ревность сделала двоих людей несчастными… — тихо кивнула я, чувствуя, как поднимается волна чужой боли.

Я почувствовала ту самую боль, что до сих пор разрывала их изнутри.

Перед глазами вспыхнули обрывки прошлого.

Надежда перестала отвечать на письма. Пашка исхудал, стал мрачным, будто забыл, как это — улыбаться. Кто-то пустил слух, что она выбрала жениха побогаче — и с тех пор он больше не приходил в родительский дом. Хотя жил всего в нескольких улицах от усадьбы Апраксиных.

— Но ты ведь потом Софья вышла замуж… Почему ты не искала своего любимого? Я просто не понимаю… Как можно было так любить — и не попытаться всё исправить?

— В тот самый роковой день Софья была так напугана силой своего мужа, — заговорила Надежда, — что решила найти Пашку. Она думала, будто можно просто притвориться незамужней, будто время ничего не изменило. Она растерялась, считала, что сделала ошибку… Я пыталась ее вразумить, вернутся домой и не ворошить прошлое. А перед тем, как мы упали в реку…

— Я заставила Надежду поклясться, — перебила Софья, — что если мне не удастся сблизиться с Пашкой, она тоже будет держаться от него подальше.

Надежда молчала. Лишь слёзы катились по щекам.

— Это была клятва на смертном одре. И именно она окончательно сломала жизнь моей сестры, — закончила Софья. — Поэтому я здесь, Кудесница. Помоги развязать это проклятое обещание. Я хочу, чтобы Надежда познала счастье материнства. Уверена, друг детства так и не нашёл никого. Он всё ещё любит её. Сестра была светом его жизни.

При этих словах Надежда всхлипнула и закрыла рот руками.

Я молча кивнула, подошла и осторожно коснулась тонкой нити, опоясывающей ее шею. С полной сосредоточенностью я развязала то, о чём просил меня призрак.

Когда всё было завершено, обе сестры облегченно выдохнули. Надежда не выдержала — и выбежала из комнаты. А мы с Софьей остались наедине.

— Спасибо, Кудесница.

Мы подошли к окну и молча смотрели, как на улице суетятся люди. У каждого — свои дела, своя жизнь… но в этой тишине всё это казалось таким неважным.

— Хочешь увидеть ещё кого-то? — осторожно спросила я. — Может, свою девочку? Или мужа?

— Нет, — вздохнула она как живая. — Мёртвым не стоит приближаться к новой жизни. А о муже… я уже всё сказала.

Она на мгновение замолчала, а потом улыбнулась чуть теплее:

— Ты уже познакомилась с моей крошкой?

— Пока нет, — честно призналась я.

— А хочешь?

Я сразу поняла, к чему она ведёт, и ответила так, как чувствовала:

— Я только недавно начала понимать, кто я есть. Всё даётся мне не без труда… Но с радостью бы подружилась с твоей дочерью. И, правда, стала бы ей верной подругой, — улыбнулась я, глядя на призрачное лицо той, которой вначале даже немного завидовала.

Мы поговорили ещё немного. А потом Софья позволила мне взять из дубового буфета фарфоровую куклу.

Она будто звала меня.

Проводив дух обратно в его тихий, спокойный мир, направилась туда, где меня ждали.

Я была уверена: Надежда обязательно обвенчается со своим суженым — уже не тайно, а открыто.

А Софья наконец обретет покой.

Грустно улыбнулась дому, от которого теперь не тянуло болью и тоской, и шагнула в уже растянутые силки.

Перемещения не подчинялись моей воле. В груди вспыхнула тревога — резкая, неотвратимая, будто судьба приближалась к своей развязке. Я распахнула глаза, надеясь, что это просто страх, но вместо этого услышала пение. Меня тянуло на зов.