Книга Три желания, страница 121 – Майя Марук

Михаэля обнаружила как раз под этой лампой. Мужчина заметил меня не сразу. На столе стояли стакан с виски и блюдце с окурками.

— Как ты? — постаралась, чтобы голос звучал как можно мягче.

Мужчина все равно дернулся, но быстро собрался. Выглядел он паршиво. Лицо как будто осунулось. Но, к счастью, в глазах не было лихорадочного блеска, свойственного людям с травмированной психикой.

— Нормально, — он попробовал улыбнуться. Получилось немного вымучено.

— Можно?

— Да, конечно.

Он вдруг подскочил, чтобы помочь мне сесть. Отказываться не стала. Во-первых, люди после такого стресса нуждались в каких-нибудь рутинных действиях, во-вторых мне было просто приятна его забота.

— Прости, я не хотела, чтобы ты все это видел.

— Все в порядке, будешь? — он кивнул на виски.

— Да.

Он потянулся назад, к чистому стакану и налил туда «на два пальца».

— Я просто не ожидал, — усмехнулся мужчина.

— Знаю, это сложно.

— Он сейчас где-то рядом?

Спросил это Бейлис с опаской, но без явного страха. Это немного успокоило.

— Нет.

— Он и есть твой клиент?

— Можно и так сказать, — сделала глоток виски. — Его привязали. Привязку подпитывали смерти потомков Муктафи. Наш мир создан для людей, а не для джиннов.

— Он умрет здесь?

— Когда-нибудь умрет, — кивнула. — Но он проживет дольше наших правнуков. Даже на Земле.

— Зачем ему возвращаться?

— Представь, что однажды ты проснулся на Марсе. Там другая культура, законы физики, правила, устои. Все другое. Нет ни одного существа, похожего на тебя.

— Так и с ума сойти можно.

— Именно.

Мы замолчали. Тишину ночи нарушал только звук работающего пикапа, где-то в конце улицы. Кажется, автомобиль сломался, и кто-то пытался его починить, с помощью кувалды и воли Аллаха.

— Что будет с Якубом?

— Не знаю, — неопределенно пожала плечами. — Возможно, еще раз женится.

— Мы говорили с ним. После того, как ты ушла.

Михаэль сделал паузу, как будто обдумывал, стоит ли мне что-то говорить, или нет.

— Он сказал, что предпочел бы все это забыть, — он опустошил стакан и посмотрел на меня. — Мне стыдно. Но, я бы тоже хотел все забыть.

Во взгляде мужчины было столько надежды, столько отчаяния, что сердце так некстати сжалось от боли. Я знала, хорошо знала, что нельзя жалеть мужчин. Бейлис был сильным. Он со всем мог справиться. Но зачем? Это был не его мир, и не его выбор.

— Прости. Я, правда, не хотела.

— Нет, — улыбка снова вернулась на его лицо. — Прости. Это алкоголь. Ты ни в чем не виновата. И, — он поднял указательный палец вверх, — Петр меня предупреждал. Ты… Ты уди… диви… ая…

Глаза Михаэля потяжелели, через секунду тяжелая голова опустилась на столешницу. Мужчина уснул. И я точно знала, что где-то неподалеку, точно также уснул и Якуб. А джинн снова появился в метре от меня.

— Уверена, что этого хочешь?

Еще раз посмотрела на Михаэля. А ведь у нас, наверно, могло бы что-нибудь получиться. Впрочем, как говорила мама, история не терпит сослагательного наклонения.

— Я хочу, чтобы они меня забыли. И Хаммад, и Михаэль. Сделай так, чтобы меня никогда не было в их жизни.

— Амнезию могла им и сковородой обеспечить, а не тратить желание.

— Ценю твое чувство юмора.

Якуб

Якуб проснулся с гудящей головой, словно от похмелья. В комнате пахло чем-то неприятным: то ли прогорклым потом, то ли несвежими простынями. Мужчина поморщился от отвращения, но голову от подушки оторвать не смог. Попытался повернуться на спину, и застонал от пронзительной боли где-то в районе темечка, зажмурился и уткнулся лицом в подушку, пытаясь вспомнить, что он вчера делал, как напился, но ничего не получалось.