Книга Три желания, страница 60 – Майя Марук

— Нужно найти какой-нибудь предмет, который был свидетелем договора между твоим братом и человеком.

— В твоей сумке лежит его лампа.

Я сделала вид, что не удивлена.

— Не хочешь узнать, где шляется твой муж?

Я посмотрела в глаза демона. Как и любой женщине, мне было интересно, какого черта после первого секса от меня сбежали. Но не настолько, чтобы дать джинну повод влезть в наши с мужем отношения. Он и так слишком много о них знал.

— Нет. Не хочу. Схожу за лампой.

— Не нужно.

Стоило ему это сказать, как та самая лампа появилась на столе.

— Хочешь, чтобы я прямо здесь это сделала.

— Никто не придет в ближайшие пару часов. Я об этом позабочусь.

— Звучит как угроза.

Собеседник ничего не ответил. Возможно, это и была угроза. Я взяла в руки лампу. Предметы в нашем мире имели свойства хранить на себе информацию о тех событиях, свидетелями которых становились. Пласты времени накладывались друг на друга и никогда, никуда не исчезали. Словно флешки, с бесконечным резервом памяти. Читать эти накопители могли не все. А те, кто мог, старался этого не делать. Никогда. Потому что никому не известно, что видела неприметная булавка или столовая ложка в своей жизни.

Я ненавидела читать информацию с предметов с тех времен, как дотронулась до милого платка, с аккуратной вышивкой по бокам. Никто меня тогда не предупредил, что этот платок принадлежал Эльзе Кох, жене Отто Коха. Той самой «фрау Абажур» или Бухенвальдской ведьме. После этого платка я старалась не заглядывать в прошлое предметов, не узнав, кому они принадлежали. И не заглядывать далеко в прошлое. Особенно в те времена, в которых ценность человеческой жизни равнялась придорожной грязи.

Глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на предмете исследования. Голубая эмаль на лампе потрескалась от времени. Впрочем, по археологическим меркам сохранилась вполне неплохо. Такой экспонат можно было даже не реставрировать. Сразу отправлять в музей Каира под стекло.

— Ладно, — села удобней, — посмотрим, что ты от нас скрываешь.

Сердце забилось быстрее. Не от предвкушения новой тайны, а от опасений увидеть что-нибудь неприятное: голод, насилие, пытки. Почему-то в такие моменты никогда не получалось думать о хорошем и настраиваться на красоту и романтику мироздания.

— На ней осталась сила брата, — осторожно добавил джинн.

Силы демона на лампе я не видела. Как и ничего того, что могло бы мне помочь понять, в каком периоде времени искать следы этого самого джинна. Пришлось начать с верхнего временного яруса. И первым, что увидела, были насмешливые глаза мистера Бейлиса. Он держал лампу в руках и обращался к Петру:

— Сложно поверить, что этот бесценный сегодня артефакт, еще несколько столетий назад был всего лишь свечой.

— Лампой, — поправил друг.

— Лампой, — кивнул Бейлис. — Вычеркни ее из списка. Я оставлю ее для себя. Потрясающая работа.

— Пользуетесь служебным положением, мистер Бейлис?

Бейлис кивнул. Петр возражать против прихоти спонсора не стал. Я точно знала, что к этому моменту лампа еще не попала в опись.

Я осторожно сняла следующий слой. Работать приходилось тонко. Снимать день за днем, чтобы посмотреть, что происходило с артефактом. Но ничего интересного не нашла. Археологи, похабные шуточки, жалобы на невыносимую жару и обсуждение красотки, которая время от времени приезжала к «спонсору». Кто-то называл женщину секретаршей, кто-то любовницей. В общем, ничего интересного. А дальше лампа вернулась в землю.