Книга Убийство Принца Тени, страница 119 – Хелен Шойерер

Скрытый в своей собственной тьме, Талемир двигался по пещере подобно струйкам дыма, не замечаемый чудовищами, и сердце его бешено колотилось в такт ударам своей силы.

Пещера кишела призраками и жнецами, и он лавировал между ними, его магия обходила их в ужасающем танце.

Но Дрю добралась до нужного места, и он последовал за ней, но, войдя в зал, пожалел об этом.

Вдоль стен горели факелы, но они никак не могли рассеять сгущающуюся тьму. Потому что в зале было полно народу. Полно наарвийцев: некоторые из них были уже превращены в духов, другие почти закончили превращение. Все они были прикованы к стене, как животные. Были те, кто кричал в муках, рычал, размахивая когтями в безумном исступлении, и те, кто совсем не шевелился.

Дрю издала сдавленный крик, упав на колени на влажную землю перед существом поменьше, с которого полосками свисали остатки вязаной кофты.

– Гас? – всхлипнула она. – Гас, я здесь. Мы пришли за тобой…

Инстинкты Талемира сработали, и он смог подчинить тени своей воле, заблокировав вход в зал для их защиты как раз в тот момент, когда Уайлдер и Эдриенн ворвались внутрь с ужасом на лицах.

На мгновение они спрятались от монстров, но это не имело значения, потому что внутри их было так же много. Некоторые, как и он, оставались в человеческом облике, напоминая духов своими крыльями и когтями, оплетающими кожу черными венами. Другие полностью изменились, у них были удлиненные тела и жесткая, мускулистая плоть. Но было неважно, как они выглядели. Пустые, мрачные взгляды и зловоние подсказывали Талемиру, что они погибли. А те, кто не погиб, скоро погибнут.

– Мы опоздали, – выдохнула Эдриенн, оглядывая состояние своих бывших собратьев-наарвийцев, а ныне ночных созданий.

Дрю прижимала к себе обмякшее тело полупризрака, покачивая его на руках. Он выглядел моложе, чем ожидал Талемир, совсем как ребенок, с непослушной копной темных кудрей, обрамлявших его бледное лицо. С прерывистым криком Дрю сорвала с его исхудавшего тела изодранный свитер, обнажив крылья, свисавшие с костлявой спины, и когти, темневшие на неподвижных кончиках пальцев. Его ониксовый взгляд был пустым и неподвижным. Безжизненным.

– Тьма поглотила их всех, – потрясенно пробормотал Уайлдер, прежде чем его глаза увидели Талемира и расширились. Он заметил, что сделал его наставник, кем он был на самом деле…

Таким же монстром, как и все остальные.

Таким же, как существо, убившее его брата.

Сердце Талемира сжалось от сожаления, но он не мог сейчас расклеиться. Он должен был быть сильным ради Дрю, ради них всех. Он должен был сделать то, что было правильно для срединных миров, для бедных душ, у которых отняли свободу, чьи тела и умы были заражены таким ядом.

Ощущая кислоту на языке и держа кинжалы, он отыскал ближайший сосуд тени и занес свой клинок.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Голос Дрю перекрыл все остальные звуки.

Талемир не мог смотреть на нее, не мог вынести того взгляда, который он мог увидеть на ее лице. Он смотрел только на бедолагу и на неконтролируемые ониксовые ленты, распускающиеся вокруг него.

– Собираюсь покончить с этим.

– Нет.

Но Дрю не понимала, что это за пытка, не могла понять, что для этих существ не было никакой надежды. Он был Воином Меча, когда его обратили, и он по-прежнему оставался Воином Меча. Благодаря могуществу Великого обряда он обладал силой и выносливостью, которых не было у этих несчастных людей. Сколько он себя помнил, его учили бороться со злом, и это спасло его. Но наарвийцев было не спасти. Они поддавались проклятию; многие уже поддались. Самое милосердное, что он мог сделать, – это избавить их от страданий и уничтожить до того, как они присоединятся к армии тьмы.