Книга Убийство Принца Тени, страница 61 – Хелен Шойерер

Мечник предпринял несколько попыток рассказать ей, что произойдет, когда луна скроется из виду, но так и не смог выдавить из себя ни слова, сколько бы раз ни напоминал себе, что она назвала его крылья красивыми. С тех пор девушка даже не прикасалась к нему, так что, несмотря на ее заверения, он знал, что она сдерживается, знал, что какой-то давний страх или ужас удерживает ее на расстоянии.

И все же рейнджер заставляла его смеяться. Она поддразнивала его, а затем приходила в ярость, когда он поддразнивал ее в ответ, что часто подталкивало ее говорить какие-нибудь бессмысленные оскорбления, прежде чем расхохотаться. Этот звук был для него мелодией, полной ярких нот, которые он хотел бы унести с собой, когда тьма по-настоящему поглотит его.

Конечно, ничего из этого он не сказал.

Когда на горизонте появились первые сумерки, Талемир почувствовал, что находится в до тошноты знакомом месте. Круг белых каменных колонн отбрасывал длинные тени на пожухлую траву, и тысячи воспоминаний всплыли в его сознании.

Ислатон.

Крики пронзили ночь. Запах паленых волос и металлический привкус крови, пролившейся на камень, наполнили ноздри Талемира. Он сделал глубокий вдох и внезапно вновь оказался в центре кровавой бойни, призраки приближались, а Малик сражался плечом к плечу с ним.

– Слава в смерти, бессмертие в легенде, – прошептал Малик рядом с его ухом, когда они бросились на врага. Он произносил эти слова много раз во время битвы, но никогда еще они не были такими мрачными, как сейчас. Никогда еще эта фраза не казалась такой неизбежной, таким вероятным исходом.

Вокруг них пронзительно кричали духи, рубя их собратьев, сверкали их когти, брызгала кровь.

Гигантский монстр, возможно, три метра ростом, поднял Малика с земли, как будто он был тряпичной куклой. Призрак впечатал его лицом в камень, и при ударе раздался ужасный треск.

Талемир вскрикнул и бросился к своему другу. Он больше не видел его красивого лица, на его месте было кровавое месиво…

Но Талемир внезапно задергался в воздухе, когда его тоже подняли вверх. Он стал вырываться из мертвой хватки существа, все еще сопротивляясь, пока оно прижимало его к камню…

Он изо всех сил вырывался, отчаянно пытаясь добраться до Малика или, по крайней мере, не дать Уайлдеру увидеть его таким…

Но то, что держало его, не было обычным духом тени. Оно было больше, рогатое, и ужаснее во всех смыслах, какое только можно вообразить. Он никогда раньше не видел ни одного из таких во плоти. Только слышал, как люди шептали, кто они такие…

Регульдские жнецы.

Творцы духов тени.

Короли тьмы.

Они жаждали власти.

И один из них обрел ее.

Когти пронзили его грудь; сначала были крошечные уколы боли, затем жгучая мука. Эти когти вонзились в его плоть, проникая в его тело, как будто он сам был всего лишь туманом и тенью.

Талемир закричал, когда ужас и когти сомкнулись вокруг его сердца. Страх был не перед смертью, никогда – Воины Меча не боялись Эновиуса. Но Талемир страшился того, что его могло ждать вместо этого: жизнь во тьме. Раздавшийся неподалеку яростный крик Уайлдера отвлек внимание призрака.

Талемир упал на землю на четвереньки, кровь сочилась из звездообразного узора над его сердцем.

Но было слишком поздно.

Он чувствовал силу оникса в своих костях.

– Талемир?