Книга Разрушение кокона, страница 198 – Тан Ци

В тусклом мерцании светящейся жемчужины клубился белый туман. Она увидела мрачный внутренний двор и пруд Изменения костей, над которым стелился белый дым. На другом конце пруда располагались семьдесят две медные куклы причудливой формы. Рядом с прудом стоял каменный столб с написанным единым росчерком: «Море Нефритовой пустоты».

Чэн Юй выдохнула.

Это был последний опасный заслон, защищающий гробницы, о котором говорили растения. Она знала, как его пройти.

Княжна спокойно достала из дорожного мешка рогатку с золотыми шариками и прицелилась в куклу, выполненную в виде улыбающегося всадника, стреляющего в солнце^[121].

Золотой шарик полетел вперед.

Чэн Юй вошла в гробницу в час Обезьяны, а к часу Петуха успешно проникла в самую охраняемую часть древней гробницы Южной Жань.

Поскольку в легендах говорилось, что в гробнице хранились книги, содержавшие в себе тысячелетнюю мудрость этого племени, княжна, стоя за пределами комнаты, представляла, что внутри будет множество книг, а если там и стоит гроб, то, вероятно, в нем тоже окажутся книги.

Однако, войдя в гробницу, она поняла, что гроб действительно имелся, но внутри лежали не древние книги, а древние останки.

Каменный гроб стоял без крышки.

Увидев останки, Чэн Юй вдруг вспомнила, что это древняя гробница.

Древняя гробница изначально предназначалась не для хранения книг, а для хранения тела.

По правде говоря, княжна немного боялась останков и костей в целом, но за сегодняшний день она натерпелась столько страха, что на него попросту не осталось больше душевных сил. Она хладнокровно посмотрела на древние останки и даже наклонилась поближе, чтобы внимательно их рассмотреть.

В тусклом свете жемчужины девушка увидела, что останки облачены в золотые доспехи, а голова закрыта золотой маской. Даже потускневшее за годы пребывания во тьме золото не умалило ее богатства и великолепия. Чэн Юй поднесла жемчужину к маске. Чем дольше княжна ее рассматривала, тем больше ее настигало странное чувство узнавания: эта высокая переносица, эти тонкие губы… Лицо маски с закрытыми глазами удивительно походило на лицо княжича Цзи из имения Личуаня.

В замешательстве Чэн Юй обратила внимание на то, как располагались останки в гробу. Величественный воин в доспехах с головы до ног, однако лежал он в очень скромной и замкнутой позе: руки сложены на груди, золотые напальчники скрывают кости пальцев, которые, скорее всего, уже представляли из себя пугающее зрелище. Воину следовало держать в руках клинок или меч, и если уж в гробу полагалось находиться погребальным дарам, то для воина было бы уместно положить ритуальный нефритовый меч, используемый как раз для церемоний подобного толка. Однако в сложенных руках золотой воин очень бережно держал цветок лотоса неестественно красного цвета.

Чэн Юй присмотрелась. Лотос вырезали из красного нефрита. В мерцании ночной жемчужины он едва заметно сиял, переливаясь бликами. Лотос походил на настоящий – если не присматриваться, можно было решить, что выдающийся воин, который сжимал цветок так нежно и бережно, только что сорвал его из лотосового пруда, где он, умытый росой, впитывал тепло лучей утреннего солнца.