Книга Барышня-бунтарка, страница 3 – Яна Епринцева

Матушка и сёстры были осведомлены о его приходе, а вот я нет. В тот день я впервые увидела этого печально известного офицера. И знаменит он был отнюдь  не своим отважным поступком, спасшим княжество от вторжения нежити. Нет, россказни совсем иного толка передавались из уст в уста. Его считали спятившим с ума аскетом, богатым сумасбродом, держащим себя и своё окружение в ежовых рукавицах.

А ведь именно Ярогорский, ничем не примечательный офицер, ещё не получивший звания княжеского чародея, в одиночку предотвратил атаку нежити.

Как ему это удалось, для всех до сих пор остаётся загадкой. Говорят, он бросился с саблей на огнедышащего аспида, который сумел прорвать защитную магию Пограничья.

Каким-то немыслимым  образом Радимир смог справиться с чудовищем, а затем заделать брешь, сквозь которую пытались прорваться другие представители армии нежити. На это ушли практически все его магические способности. Ярогорскому пришлось долго восстанавливаться от ран, нанесённых аспидом. И если физические силы к нему, в конце концов, вернулись, то магия навсегда покинула его.

Молодой и подающий блестящие надежды офицер был вынужден уйти в отставку. Он замкнулся в себе и как поговаривают, ненавидит всё и всех. А теперь мне придётся жить с ним под одной крышей и выполнять его прихоти.

В то утро, когда мой покупатель явился разделить с нами трапезу, он произвёл на всех членов нашей семьи тягостное впечатление. Да, внешне Ярогорский был даже красив: каштановые волосы, немного резковатое, но благородное и мужественное лицо. В сочетании с высоким ростом и офицерской выправкой, всё  это делало его привлекательным. Но вот манеры оставляли желать лучшего.

Войдя в столовую, где был накрыт стол к завтраку, отставной офицер лишь коротко кивнул. Совершенно не соблюдая правила этикета, он проигнорировал намёки матушки на традиционное приветствие, не пожелал представляться дамам по всем правилам и даже отказался поддерживать хоть какое-то подобие светской беседы.

Зато позволил себе подойти ко мне, так близко, что я почувствовала на коже его дыхание. Он пристально оглядел меня, как будто ища недостатки. И к ужасу матушки, дотронулся тыльной стороной ладони до моего лица.

Когда крупная мужская рука коснулась моей щеки, я замерла от изумления и неожиданности. А этот наглец поводил своей ладонью вверх-вниз, поглаживая кожу, при этом прожигая меня взглядом зелёных глаз.

Трогать порядочную девушку вот так бесцеремонно, соприкасаться кожа к коже, да ещё в присутствии других людей, было верхом пошлости и невоспитанности. Да что там! Это настоящее оскорбление! Вот только мой благородный папаша и не подумал возмутиться и одёрнуть нахала.

Прикосновения Радимира обожгли меня как огнём, настолько это было необычно, да и неприлично просто до безумия. Я резко дёрнулась и, не осознавая,  что делаю, размахнулась, собираясь влепить мужчине пощёчину.

Ярогорский был быстрее. Он перехватил мою ладонь, сжал её сильными пальцами, неожиданно поднёс к своим губам, поцеловал обнажённую кожу, отодвинув кружево, обрамлявшее манжет платья.

Я так и ахнула, чувствуя, как мурашки разбежались по всему телу, и застыла, хлопая глазами. Как сквозь вату я слышала возмущённый голос матушки, как отец что-то говорит гостю, призывая того вести себя прилично. Видимо, даже его задето столь бесцеремонное обращение.