Книга Барышня-бунтарка, страница 4 – Яна Епринцева

А Радимир лишь хмыкнул. Он обернулся к моим родным и бросил только одно слово:

– Беру!

А затем вновь повернулся, прожёг меня своими изумрудными глазами.

– До скорой встречи, дорогая, – прошептал он.

После этого мужчина выпустил мою руку, развернулся на каблуках и вышел прочь из комнаты.

На несколько минут в столовой воцарилась тишина. Выждав, пока гость удалится окончательно, матушка принялась обвинять отца в том, что тот пригласил в приличный дом такого невоспитанного господина. Тот что-то втолковывал ей в ответ, убеждая, что больше этого невежды здесь не будет. А сестрицы охали, ахали и прижимали ладони к щекам.

Я смотрела на этот наигранно праведный гнев и показное возмущение, и в груди у меня вновь закипала горькая обида.

– Ах, вам не понравились его манеры! Действительно – невежлив, вульгарен и груб! А вас не смущает, праведная семейка, что вы за деньги продаёте меня этому человеку? Как рабыню, отдаёте в его полное распоряжение! И как только я окажусь в его доме, он будет делать со мною гораздо более постыдные вещи. Это вам не кажется ужасным? – выпалила я и, не в силах больше сдерживать своё отвращение и страх, расплакавшись, выскочила из комнаты.

Тогда никто не стал останавливать меня или утешать. Я прорыдала почти весь день, не представляя, как выпутаться из этой ситуации.

Позже мною были предприняты несколько попыток отговорить родителей. Я умоляла отца не губить мою жизнь, со слезами просила мать заступиться, но они как будто не слышали или не понимали. Родители твердили только одно: Дина и Дана должны найти хороших супругов, а что будет дальше со мной, они обсуждать отказывались.

Я подошла к мягкому креслу на гнутых ножках и присела на краешек. Сердце колотилось в груди как бешеное, ладони похолодели, а в голове билась одна и та же мысль:

«Неужели мне придётся вытерпеть этот позор?»

Но судя по всему, ничего другого мне не оставалось. В городской дом Ярогорского меня доставил «заботливый» папенька. Он вызвал экипаж, приказал слугам погрузить мои немногочисленные вещи, и вместе со мной доехал до стоящего в отдалении от остальных домов особняка, чтобы передать покупателю с рук на руки.

Отставной офицер встретил меня лично. Он был холоден и высокомерен, но при этом сам подхватил чемодан с моей одеждой и занёс его в дом. На отца Ярогорский взглянул с таким презрением, что тот невольно отступил и побледнел.

– Деньги вы получили. Претензий нет? Что ж, прощайте, надеюсь, больше не свидимся, – бросил Радимир и отвернулся.

Даже находясь в жутком волнении, я всё равно не смогла сдержать ехидной улыбки. Папенька получил ровно то отношение, что заслужил. Надеюсь, слава отца, продавшего свою дочку, побежит впереди него, и деньги, полученные за мою сломанную жизнь, не принесут ему ничего хорошего.

Да, неправильно так думать о родных, но я не могла иначе, горечь обиды всё ещё разъедала моё сердце.

Откуда-то появилась служанка, и хозяин дома приказал отвести меня в приготовленные покои. Я послушно последовала за ней. И вот теперь сижу и ожидаю прихода Ярогорского, надеясь, что акт бесчестия (как ещё это назвать, я не знаю), пройдёт как можно быстрее.

Хотя, конечно, хотелось бы обойтись без него, но выбора нет. Мне не удалось подготовить свой побег заранее, и обстоятельства сложились таким образом, что убежать прошлой ночью из родительского дома не удалось.