Книга Мотылек, страница 37 – Яна Епринцева

«Я вру себе. Вовсе не девушку я хочу успокоить. Это мне необходимо почувствовать, что она жива, в безопасности и ей ничего не угрожает. Чёрт! А ведь мне придётся убить её. Не сегодня, так завтра. Неужели я не смогу?» – с тоской подумал Вадим.

– Ничего, всё будет хорошо… – сказал он вслух.

Кира его не слышала. От перенесённого ужаса в глазах у неё потемнело, кровь яростно застучала в висках, к горлу подкатила противная дурнота. Чернота вновь поглотила её сознание, и она рухнула в обморок.

Пахло чем-то вкусным. Густой пряный запах разливался в воздухе, заставляя желудок девушки болезненно сжиматься от голода.

Кира открыла глаза и вновь закрыла, готовая разрыдаться, – над ней склонился Вадим.

«Что за ужас происходит? Я постоянно отключаюсь, а когда открываю глаза, то оказываюсь в каком-то сюрреалистичном кошмаре! Может быть, я сплю, и всё это порождение моей фантазии?» – подумала она.

– Я видел, ты очнулась! – его бархатный голос неожиданно вызвал мурашки, разбежавшиеся по телу. – Вставай, надо подкрепиться!

Кира открыла глаза и села на постели. Кровать, на которой она сейчас лежала, с двух сторон окружали бревенчатые стены, а ещё с одной – сложенная из кирпичей перегородка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся одной из сторон старинной дровяной печки.

– Где я? – не сразу сообразила девушка.

– В моей избушке. Я принёс тебя сюда из леса. Идём же, щи в этот раз вышли на славу! Ну, во всяком случае, мне хочется на это надеяться! – настаивал Вадим, легонько подталкивая Киру за локоть.

Девушка подчинилась и встала с постели. Ей было значительно лучше, как будто бы она и не падала в обморок. А есть действительно хотелось безумно, ведь со вчерашнего вечера у неё не было ни крошки во рту, если не считать одного яблока.

Вадим повёл девушку к столу, стоящему возле небольшого окошка, и заботливо усадил на лавку. Затем принялся хлопотать, ухватом доставая из русской печки пузатый горшок с ароматным дымящимся варевом. Он поломал руками круглый каравай хлеба, достал деревянные расписные миски и деревянные же ложки.

Только сейчас Кира обратила внимание на одежду мужчины. На нём была просторная серовато-белая рубаха в русском народном стиле, подпоясанная плетёным ремешком, и штаны из такой же ткани, на ногах странная обувь, сшитая, судя по всему, кустарным способом из кожи.

Кира с изумлением смотрела на этот наряд. Нелепый вид чудаковатого похитителя вызывал у неё смущение. Ведь с самого детства всё необычное, выбивающееся из привычных рамок, уже на подсознательном уровне вызывало у неё отторжение. Она живо представила, что её могут увидеть рядом с этим психом в фольклорном костюме и покраснела.

Тот, как будто понял это и усмехнулся.

– Ешь, твои подружки и уж тем более строгие родители меня не увидят. Так что не придётся позориться в моей компании, – спокойным голосом сказал он, подвигая ей полную тарелку с густым, благоухающим пряными травами блюдом.

Кира смутилась ещё больше. Она послушно взялась за ложку и принялась есть. А мысли её крутились вокруг странного наряда Вадима.

«А ведь эта одежда необычайно идёт ему. Он стал таким статным, рубашка весьма красиво облегает плечи, и талия, по сравнению с ними, такая узкая, когда подчёркнута поясом», – думала она, тихонько разглядывая мужчину.