Книга Непокорная на княжеском отборе, страница 23 – Яна Епринцева

Утром просыпаюсь на рассвете, потревоженная тихими шагами и шорохом одежды.

Вижу, как сквозь стёкла пробивается сероватый свет, но по углам светлицы прячутся тени, потому как солнце ещё не взошло, а лишь готовится показаться из-за края неба.

Князь уже на ногах, полностью одет, а смоляные волосы завязаны в низкий хвост и переплетены кожаным шнуром с множеством узелков на длинных кончиках. Это его шаги спугнули мой сон.

Кутаюсь в покрывало и приподнимаюсь на кровати. В комнате немного прохладно – дрова прогорели, но печь ещё хранит остатки тепла.

Бранибор замечает, что я проснулась и подходит к постели.

– Чего подскочила, серденько моё? Рано ещё. Укладывайся дальше почивать, краса ненаглядная, сил набирайся. Позже Улька печь истопит, тогда и встанешь, – говорит тихим голосом и смотрит ласково.

Сердце сжимается и, подпрыгнув, несётся вскачь. Эта нежданная заботливость смущает и вызывает противоречивые чувства. С одной стороны, трогает до глубины души. А с другой, ощущаю себя недостойной такого обращения, вроде как не заслужила его.

Желая скрыть смущение, укладываюсь обратно и закрываю глаза. Чувствую, что мужчина всё ещё стоит рядом, кожа начинает гореть под его пристальным взглядом. И оттого смущаюсь ещё сильнее, зарываясь лицом в мех покрывала.

Лежу так, пока не слышу стук захлопнувшейся двери, и лишь после этого решаясь вновь открыть глаза.

Из одежды на мне лишь длинная нижняя сорочка. Чулки, верхнее платье, шерстяная кофта, которую Улита назвала душегреей, — всё это осталось лежать на сундуке за ширмой, где я разделась вчера вечером. Отбрасываю покрывало и, сунув в ноги в мягкие домашние башмаки, быстро пересекаю комнату, ёжась от прохлады.

По сути, мне нечем заняться в отсутствие Улиты или князя, но и валяться в постели тоже не хочется. Уснуть уже вряд ли получиться, а просто перематывать в голове тягостные мысли и жалеть себя, глядя в потолок, я не намерена.

Хватит, настрадалась уже! Пора действовать и как-то жить дальше. Нужно привыкать к этому миру, попробовать разобраться, как устроен местный быт. Ведь, вполне возможно, мне придётся задержаться здесь надолго.

Одеваюсь, причёсываюсь, топаю в смежную комнатку, чтобы умыться. Здесь ещё прохладнее, чем в спальне, а вода в умывальнике – ледяная. Морщусь, фыркаю, но упорно умываюсь, а затем вытираюсь льняным полотенцем.

На самом деле, я та ещё неженка. Жила в тепличных условиях, почти никуда не выходила, постоянно сидела на строгой диете, чтобы не набрать вес, и боялась сквозняков. Там в другом мире, эта жизнь меня вполне устраивала, но сейчас вдруг показалась пресной и скучной до безумия.

Не хочу так! Хочу, как та девушка из сна легко передвигаться по лесу, стать сильной и выносливой. Очень хочу: никого не боятся, не перед кем не отчитываться, не спрашивать разрешение перед любым своим действием.

Возвращаюсь в спальню и первым делом шагаю к печке. За ней находятся полки с посудой и разной утварью, назначение которой мне не слишком понятно. Но здесь нет чугунков, горшков и ухватов. Видимо, потому что в этой печи не готовят, а используют для обогрева помещения. Посуды тоже немного.

Улита рассказывала, что в своих покоях князь обедает нечасто, обычно для этой цели используется гридница – большой зал, где вместе с ним трапезничают дружинники и приближённые люди.