Книга Непокорная на княжеском отборе, страница 24 – Яна Епринцева

Отодвигаю печную заслонку и заглядываю внутрь. Печь бы неплохо почистить от золы и заново растопить. Мелькает мысль попробовать сделать это самостоятельно, но сразу же понимаю, что ничего не получится.

Улита проносила с собой совок и ведро, куда ссыпала золу. Да и непонятно, как именно разводят огонь в этом мире. Спичек поблизости точно не наблюдается.

Отхожу от печи к резному столу, расположенному возле одного из окон. Здесь лежат несколько толстых томов в кожаном переплёте, деревянная табличка, покрытая воском, стоит чернильница с пером, несколько листов писчего материала, неизвестного происхождения. Это точно не бумага, но и не береста, что-то рукотворное и довольно плотное.

Открываю одну книгу, пробегаюсь глазами по строчкам. Буквы крупные, витиеватые. На привычный для меня алфавит, эти старательно выведенные знаки, совершенно не похожи.

В углу стола стоит резной сундучок, украшенный завитушками и загогулинами из серебристого металла. На нём нет замка, а крышка слегка приоткрыта.

Протягиваю руку, чтобы откинуть её полностью, и замираю в нерешительности. Сомневаюсь. Имею ли я право рыться в личных вещах князя? Скорее всего – нет. Но любопытство берёт своё. Быстро оглядываюсь на дверь и, открыв сундучок, заглядываю внутрь.

Дно сундука выстелено мягкой тканью, на ней лежит длинный нож в деревянных ножнах. Сердце подскакивает и несётся вскачь. Невольно вздыхаю и захлопываю крышку трясущимися пальцами. Даже не сомневаюсь, что это тот самый скрамасакс, что хранился у отца.

Получается, Бранибор оставил мне возможность вернуться домой. Верея сказала, что нож сможет отправить обратно, так же как перенёс сюда. Нужно лишь взять его и сделать небольшой надрез на руке…

Тело начинает колотить как в ознобе. В голове сотни мыслей несутся, теснятся, скачут и мечутся. Дышать вдруг становится больно, а в груди что-то колет. Обнимаю себя за плечи и крепко сдавливаю, желая унять дрожь. Да что со мной?

Впрочем, может, я рано разволновалась? В нашем доме не было этих ножен. А нож идеально вписался в них, может это не тот самый, а просто похожий?

Отворачиваюсь, не хочу проверять. Отхожу к окну и бездумно смотрю на белоснежное покрывало, устилающее княжеский двор. Но надолго меня не хватает. Делаю глубокий вдох и возвращаюсь к столу.

После минутного колебания откидываю крышку сундучка и беру в руки нож. От прикосновения к серебру рукоятки меня будто током пронзает, по всему телу бегут горячие разряды, искря и покалывая. Испугавшись непонятных ощущений, бросаю скрамасакс на стол, так и не достав его из ножен. Это он. Тот самый, сомнений быть не может.

Что же делать теперь? Получается, я в любой момент могу отправиться в свой мир. И князь об этом знает. Если бы он желал силой удержать меня рядом, то спрятал бы чёртов нож подальше. Запер бы в сундуке, как мою старую одежду. Но Бранибор этого не сделал. Почему, спрашивается?

Может, я ему не слишком-то и нужна? Но он так ласков со мной! О детях мечтает…

Понимаю, что вовсе не из-за безразличия. Зачем ему притворяться? Он не обязан держать меня в своих палатах, да и сам в любой момент мог отправить домой. С помощью этого самого ножика.

Нет, дело совсем не в этом.

Князь оставил мне право самой решать, как поступать дальше.

Замираю и часто-часто моргаю, смахивая выступившие на глазах слёзы. Вот это открытие! Разве мужчины так делают? Разве они не хотят контролировать абсолютно всё и подчинять себе женщин?