Книга Созданные для любви, страница 19 – Барбара Делински

— Поезжайте по Халмэн-роуд.

— Я не знаю, где это.

— Стало быть, вы младшая дочь. А сколько лет старшей?

Сказав себе, что склонность полицейского задавать много вопросов объясняется его профессией, Лиа ответила:

— Ей недавно исполнилось сорок. Скажите, а на Халмэн-роуд есть табличка?

— Поезжайте за мной, я провожу.

Лиа поехала следом за патрульной машиной. Через несколько минут на ней зажглись тормозные огни. Лиа подъехала ближе и остановилась. Полицейский, снова высунувшись из машины, указал направо.

—Это Халмэн-роуд, вам нужно ехать до самого конца.

Он коснулся пальцами полей шляпы и уехал.

На Халмэн-роуд было темно, высокие деревья по обеим сторонам улицы росли так часто, что их ветви не пропускали лунный свет. Лиа подняла стекло и заперла дверцы. Осветив себе путь фарами, она нажала на газ. Машина поползла вперед. Дорога петляла из стороны в сторону, то поднимаясь в гору, то спускаясь. Казалось, ей не будет конца, и Лиа уже начала опасаться, что снова свернула не туда, куда следовало, когда деревья неожиданно расступились и машина выехала на открытое пространство, на котором кое-где попадались отдельные группы кустов и деревьев. Дорога сделала широкий поворот, и только тогда в свете фар Лиа увидела дом.

У нее захватило дух от восторга. Длинный особняк в викторианском стиле, с остроконечными окнами и арочным въездом для карет, казался большим, хотя имел всего два этажа. Он был выстроен частично из камня, частично — из дерева. Галерею, опоясывающую весь дом по периметру, замыкала остроконечная башенка. Окна дома светились мягким теплым светом.

Лиа затормозила на круглой подъездной аллее и вышла из машины на прохладный влажный воздух. Где-то недалеко слышался шум волн, ударяющихся о скалы, в воздухе ощущался солоноватый запах моря, во всем этом Лиа чудилось что-то смутно знакомое. Дом словно манил к себе. Она прошла под арку, слыша, как под подошвами ее туфель скрипит галька, поднялась по широким каменным ступеням и дернула ручку парадной двери. Но дверь оказалась заперта. Лиа позвонила — свет в окнах вселял надежду, что в доме кто-то еще не спит. За дверью послышались шаги, хотя, подумала Лиа, вполне возможно, что она слышала стук собственного сердца. От волнения оно забилось сильнее. Лиа любила устраивать сюрпризы.

В окошке сбоку от двери возникло лицо Гвен, и через несколько секунд дверь открылась.

— Боже правый, деточка, как вы меня напугали! А я-то гадала, кто может звонить в дверь в такой час. В городе я по крайней мере знаю, чего можно ожидать, но здесь все новое, незнакомое. Мы не ждали вас раньше завтрашнего дня.

Лиа не смогла сдержать улыбки, в ее голосе слышалось радостное возбуждение. Здравствуйте, Гвен! Прошу прощения за позднее втор жение, я сама не ожидала, что доберусь так поздно. Мама наверное, очень удивится. Она уже легла?

— Ее нет, — ответила Гвен уже мягче. Лиа упала духом.

— А я думала, что она приехала с вами.

— Нет, она послала меня вперед.

Гвен Нмамби была не просто экономкой, а скорее чем-то вроде помощницы хозяйки. Она занималась в доме всем. что не могла или не желала делать Вирджиния. Гвен платили достаточно щедрое жалованье, чтобы она и не помышляла вернуться в машинописное бюро, где работала до того, как поступила к Вирджинии. Работа Гвен нравилась, она готовила, стелила постели, оплачивала счета, нанимала по своему усмотрению младший персонал и следила за его работой. Гвен была сильной и неутомимой, но вместе с тем чуткой, что объясняло виноватые нотки, прозвучавшие в ее голосе, когда она сказала Лиа:

— Хозяйка все еще в Филадельфии.

— О…

—Но возможно, приедет уже завтра. Она обещала позвонить.

Лиа вздохнула. Стало быть, сюрприз не получился, как она ни старалась. Но ей некого винить в этом, кроме самой себя, могла бы догадаться, что на Джинни рассчитывать не стоит.

—Ну что ж, — сказала Лиа, — значит, Мне просто придется ее подождать. — Она заглянула в дом. — Ого, все выглядит как новенькое.

Гвен поманила ее за собой, чтобы она могла рассмотреть дом получше.

— Все действительно новое или почти все. Ремонт длился несколько месяцев.

— Месяцев? Но я думала, что мама только что купила дом.

— Она купила его прошлой осенью, как только он был выставлен на продажу. Она давно к нему присматривалась.

«Вот тебе и общие мечты», — подумала Лиа. Она была задета, но ее обида продержалась недолго. Ее дух отказывался унывать, в самом доме было нечто такое, от чего у нее поднималось настроение.

Гвен взяла ее за руку.

—Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, положим вещи, а потом вы осмотрите дом без меня. Я устала за день, мои старые кости ноют.

Лиа догадывалась, что экономка провела немало долгих часов, распаковывая вещи, однако Гвен, одетая в брюки и блузку, поверх которой на плечи был наброшен свитер, выглядела подтянутой и спокойной — она всегда была такой. Высокая, худощавая и даже в свои шестьдесят прямая, как линейка, Гвен обладала врожденной элегантностью. Единственным намеком на громадную работу, которую она проделала за день, были влажные пряди жестких, как проволока, седых волос, прилипшие к черному лбу.

Заглянув в открытый багажник машины, на которой приехала Лиа, Гвен ахнула.

—Я не знала, что взять с собой, — поспешила объяснить Лиа, — поэтому получилось столько вещей. Свитера занимают много места, еще я взяла вечерние платья, их пришлось сложить отдельно, чтобы меньше помялись… Еще в этих чемоданах косметика, средства для укладки волос, запасные контактные линзы со всякими приспособлениями, ну и книги. Я взяла почти все из списка бестселлеров прошлой недели, опубликованного в «Вашингтон пост». Не хочу отстать от жизни, пока меня не будет в Вашингтоне.

Гвен как-то странно посмотрела на нее, вручила ей два чемодана, повесила себе на плечо сумку на длинном ремне и взяла оставшиеся два чемодана.

— Может, книги вам и пригодятся, но вечерние платья здесь ни к чему.

—Но в городке наверняка есть рестораны.

—Здесь никто, — Гвен выделила голосом последнее слово, — не наряжается.

—А-а.

Лиа вздохнула и переключила внимание на дом. Свеже выкрашенные стены просторного холла казались голыми: буквально просили, чтобы их украсили картинами. На белом деревянном полу лежал пушистый овальный ковер, а нише под изогнутым пролетом лестницы с отполирован ными до блеска перилами красного дерева очень к мест была поставлена мраморная скульптура. По этой лестниц Гвен и Лиа поднялись на второй этаж и прошли по коридору. Гвен открыла дверь, нащупала выключатель на стене одновременно с двумя торшерами включила висящий под потолком вентилятор.

— Ваша мать надеялась, что эта комната вам понравится

И Лиа действительно понравилась комната. Кроме широкой кровати с пологом, тумбочек и комода в том же стиле, в комнате стояли изогнутый двухместный диванчик круглый стол, покрытый скатертью, и два стула. В отделке комнаты преобладали два цвета: белый и лавандовый с отдельными вкраплениями зеленого. Это было одновременно и похоже, и непохоже на ее спальню в Вашингтоне. Лиг поразило, что комната казалась такой же уютной, как ее спальня, это было тем более странно, что эта была гораздо больше и не так изолирована от мира, как вашингтонская спальня. Единственное мансардное окно ее спальни выходило во внутренний дворик, здесь же все четыре широких окна были обращены к океану. Четыре окна. Можно было ожидать, что она почувствует себя незащищенной, выставленной напоказ, но ничего подобного Лиа не чувствовала.