Книга Академия Дарклэнд. Клетка, страница 23 – Анна Одувалова

— Как быстротечна жизнь и как внезапно может измениться…

Поворачиваюсь. Рядом со мной замер мирс лэ Позье, преподаватель живописи. А я сегодня прогуляла занятие. Неловко.

На мужчине тонкое шерстяное пальто песочного цвета, которое подчёркивает стройный силуэт. Шелковый шарф графитового оттенка небрежно повязан поверх воротника, словно последний штрих к безупречному холсту. Даже в сумерках он выглядит так, будто только что сошёл со страницы журнала о современном искусстве.

— Тоже пришли проститься? — спрашивает он. Глаза цвета аквамарина изучают меня, будто пытаются найти удачный ракурс для портрета. — Жаль. Такая юная… бунтарка.

Пауза затягивается. Вдалеке кричат чайки, а волны бьются о камни, отмеряя секунды. Мне хочется сбежать. Разговоры с преподавателями вне класса меня всегда напрягают. Я не знаю, о чем говорить и как себя вести. Мне просто неинтересно.

— Да, проститься… — выдавливаю я, цепляясь взглядом за его шарф. Узоры на нём напоминают гипнотизирующие спирали.

Скомканно прощаюсь и спешу уйти. Уже почти сворачиваю в сторону академии, но потом резко меняю планы и направляюсь к маяку. Не знаю, что хочу там найти, но все же ныряю в приоткрытую дверь.

Металлическая дверь маяка отзывается глухим лязгом, когда я толкаю её плечом. Ржавые петли протяжно скрипят. Внутри воздух ледяной и тяжёлый, пропитанный запахом морской соли и старой древесины. На стенах, покрытых трещинами пляшут уродливые тени от узкого луча света моего фонарика, зажженого на магфоне.

Деревянная винтовая лестница скрипит под ногами, когда я медленно и осторожно, виток за витком поднимаюсь наверх. Каждый шаг заставляет доски стонать. Перила облезлые, краска отслаивается под пальцами, оставляя на коже занозы и грубую пыль.

Прислушиваюсь. Ветер воет в щелях прогнившей крыши. Где-то над головой капля за каплей бьёт по металлу начинающийся дождь, размеренно, как тиканье сломанных часов. Внезапно раздается шорох. Потом хлопанье крыльев. Частые, порывистые взмахи. Из темноты вырывается рой теней. Маленькие чёрные крылья хлещут по лицу, цепляются за волосы. Вскрикиваю, отшатываюсь, нога соскальзывает с края ступени.

Хватаюсь за перила, ногти царапают гнилую древесину. Сердце колотится в висках, горло сжимает спазм. Летучие мыши кружат над головой, их писк сливается с гулом в ушах. Одна цепляется за мою куртку, цепкие коготки царапают ткань, прежде чем сорваться вниз.

— Демоны… — выдыхаю, прижимаясь лбом к холодным перилам. Дрожь в коленях не унять, даже когда последняя мышь исчезает в просвете окна.

Воздух снова наполняется только стуком капель и скрипом моих шагов. Но теперь каждый звук кажется громче, а тени — гуще.

Верхняя площадка встречает порывами влажного морского воздуха. Ежусь от пронизывающего осеннего ветра. Здесь значительно холоднее, чем у подножья. От заката осталась лишь рваная багровая полоска над черной гладью моря. Волны внизу шипят, разбиваясь о камни, а соль оседает на лице, обжигая, как щепотка перца небольшие трещинки на губах.

Обнимаю себя за плечи, но дрожь не унять. Куртка промокла от тумана, а пальцы закоченели.

Не понимаю, зачем я решила сюда прийти. Ответы на какие вопросы хотела обнаружить. Теперь же, кажется, это место высасывает силы, оставляя только пустоту. Хотя по факту это просто старый маяк, который видел слишком многое. И он не способен раскрыть тайны, которые хранит. Мне нечего тут делать. Надо идти спать и закончить уже этот тяжелый день.