Книга Академия Дарклэнд. Клетка, страница 36 – Анна Одувалова

— А ты? — отвечает она вопросом на вопрос. Ее голос звучит чуть выше обычного.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Коридор пустынен, только наше сбивчивое дыхание нарушают тишину.

— Допрашивали, — коротко бросаю я, махнув рукой в сторону двери. — Опять. Лестрат.

По лицу Несси пробегает тень понимания, смешанная с легкой тревогой. Она кивает, не спрашивая подробностей.

— Ты сейчас в комнату? — уточняет она, перекладывая тяжелую сумку с одного плеча на другое.

— Да, — отвечаю я. Надо лечь. Закрыть глаза. Хотя бы на минуту.

— Ой, а можешь отнести мой блокнот? — просит Несси, уже роясь в своей бездонной сумке. Она вытаскивает книжечку в толстой, потрепанной темно-синей обложке. — Положи, пожалуйста, на прикроватную тумбочку. Спасибо огромное!

Она сует блокнот мне в руки. Он тяжелый, обложка шершавая под пальцами. Я автоматически киваю, соглашаясь.

— Ладно, — говорю я. — Отнесу.

Несси уже разворачивается и почти бежит прочь, ее шаги быстро затихают в пустом коридоре. Я стою еще секунду, сжимая блокнот, потом поворачиваюсь и иду к своей комнате. Ноги все еще ватные, но мысли уже начинают проясняться от движения.

Добираюсь наконец. Дверь с привычным скрипом поддается. Комната пуста, залита лунным светом, пробивающимся сквозь неплотно прикрытые шторы. Тишина. Не зажигая свет, бросаю сумку на пол, кладу книгу Несси на ее тумбочку и падаю на кровать лицом в подушку. Прохладная ткань приятно касается щеки. Только оказавшись в темноте и одиночестве на своей кровати, когда гул в ушах начинает стихать, ко мне приходит осознание, заставляющее резко открыть глаза и приподняться на локтях.

Несси… она так и не ответила на мой вопрос. Совсем. Увернулась, как угорь. Спросила сама, сунула книгу и смылась. Что она делала возле кабинета Лестрата? Почему так торопилась? Я смотрю в полумрак, блокнота на тумбочке, и чувствую, как по спине снова пробегают мурашки. В Даркленде одни загадки.

Следующее утро наступает слишком резко. Я просыпаюсь за пятнадцать минут до пары. Сердце колотится в панике. Вскакиваю, натягиваю первое, что попадается под руку — простое черное платье. Наспех чищу зубы, сгребаю волосы в хвост и мчусь по коридорам, по которым студенты спешат на пары. Завтрак? Не сегодня. Кофе? Мечта. Я врываюсь в аудиторию буквально за секунду до звонка, запыхавшаяся, с учебником, едва не вываливающимся из сумки.

До обеда честно учусь. Стараюсь вникать в лекции по истории магии, в формулы трансмутации, но мысли постоянно норовят ускользнуть — к Джасперу, к допросу, к странному поведению Несси. Заставляю себя концентрироваться. Записываю. Отвечаю, когда спрашивают. Голова гудит от напряжения и недосыпа.

После последней пары я почти вырываюсь на свободу, планируя рвануть в город, к Давиду. Но не успеваю сделать и десяти шагов от корпуса, как меня ловко перехватывает мирс Валериан, наш преподаватель из изостудии.

— Дана, ты не забыла, что у тебя сегодня занятия, — напоминает он настойчиво, но без укора. Его рука легонько, но недвусмысленно направляет меня в сторону мастерских. — Ты пропустила уже два. Нельзя расслабляться, талант требует практики.

Я внутренне вздыхаю, откладывая побег. Приходится идти с ним по длинному переходу, соединяющему корпуса.

По дороге преподаватель оживленно рассказывает о моем «потенциале», о «свежем взгляде», о том, как мои последние наброски «интересны». Меня это искренне удивляет. У меня были хорошие учителя рисования до академии. И лучшее их качество — честность. Они не боялись сказать, что работа сырая, что пропорции хромают, что свет не тот. Мои работы здесь… они посредственны. Я это вижу сама, сравнивая с работами других. Эта неприкрытая лесть мирс Валериана режет слух. Зачем?