Книга Ань-Гаррэн: Белая ворона в мире магии, страница 13 – Мишель Фашах

Затем мы наткнулись на лавку с книгами и принадлежностями для письма. Здесь меня приятно удивило наличие настоящей бумаги, слегка зеленоватого оттенка. Следующим был шатер с маслами и пряностями, его невозможно было спутать ни с чем другим. Аромат проникал в самое сознание, вызывая в памяти давно забытые вкусы и запахи. Тут я немного растерялась и принялась упрашивать принца дать мне немного денег, пообещав непременно вернуть их когда-нибудь. Он просто вложил мне в руку небольшой мешочек, который приятно позвякивал и ощутимо оттягивал ладонь. Я вернула его обратно, и мы, жестами и ломаными фразами, договорились, что он просто заплатит за меня.

Следующие полчаса я отчаянно пыталась договориться с торговцем в пестром тюрбане, выпрашивая у него по щепотке всех его диковинных порошков и масел, с непременным указанием названий. Немолодой темнокожий мужчина с трудом изъяснялся на языке, которому меня безуспешно обучали, да и я сама не блистала красноречием. Принц демонстративно отказался участвовать в этом балагане, и мы, словно два неразумных ребенка, размахивая руками и срываясь на крик, пытались объясниться жестами. В конце концов, казалось, нам это удалось. Принц, расплывшись в довольной улыбке, что-то быстро пролопотал на своем родном наречии и за пару минут уладил вопрос оплаты. Мы двинулись дальше.

Я пылала от стыда, ненавидела принца и злилась на собственную беспомощность. Пройдя еще одну лавку, заваленную совершенно непонятными мне вещами, я вдруг увидела храм. Две дороги, словно объятия, окружали его, и, казалось, войти можно было с любой из трех сторон. Колонны поддерживали навес из прозрачного, бледно-голубого камня, за которым в тени угадывались открытые двери. На пороге, прислонившись к колоннам и стенам, сидели эльфы и люди. Кто-то беседовал, кто-то дремал, а кто-то и вовсе трапезничал. Над основной частью храма возвышалась трапециевидная конструкция, венчавшаяся, очевидно, хрустальным навершием, инкрустированным золотом. Она искрилась всеми цветами радуги, источая ощущение неземной святости.

Принц повел меня к храму, и, пройдя немного вдоль правой стороны, мы наткнулись на узкую тропинку, уходящую в густую зелень деревьев. Алешка бесцеремонно подтолкнул меня туда, молча приглашая исследовать незнакомое место, и сунул в руку пару монет. Отказываться не было смысла. Пройдя всего метров пятнадцать, я уловила знакомый, родной запах свежего мяса. В конце тропинки обнаружилась еще одна лавочка. За прилавком никого не было, как и посетителей. Не было видно и товара, но запах не обманывал. Заглянув за пустую витрину, я приподняла шторку, отделявшую внутреннюю часть повозки от торгового места. В полумраке и прохладе спала женщина, примерно моей комплекции, в белом чепце и простом сером платье до пят.

— Простите, — попыталась я ее разбудить.

— Ааааа! — завопила она, схватилась за сердце и начала тереть глаза.

Она что-то спросила, но языка я не знала. Лишь покачала головой и демонстративно облизала губы, показывая ей монетки. Она засуетилась, начала что-то бормотать себе под нос. Наконец, повернувшись ко мне, она протянула кусок сырого мяса, завернутый в грубую ткань. Я понюхала его, улыбнулась и тут же помрачнела. Кухни у меня не было. Я и так жила как бедная родственница, непонятно почему пригретая королевской семьей.