Книга Прядильщица Снов, страница 118 – Тория Кардело

Но внезапно воздух вокруг сгустился, как от сильной жары. Стены, потолок, пол — всё начало плыть и размываться. Среди этой пугающей неразберихи, среди растворяющихся сводов дворца Аля услышала чужой, неуместный здесь голос:

— Кострова, проснись! Ты решила спать на уроках вместо Ларинского?

Аля резко вскинула голову, отрываясь от парты. Перед ней вновь была доска, исписанная формулами, а над ней нависал разгневанный Валентин Олегович.

— Я… простите, — пробормотала она, чувствуя, как краска заливает лицо.

— У нас тут урок физики, а не тихий час в детском саду, — процедил учитель. — Может, расскажешь нам, что означает эта формула?

Он ткнул указкой в длинное уравнение на доске. Аля растерянно посмотрела на буквы и цифры, абсолютно ничего не понимая.

— Я… не знаю, — тихо произнесла она.

— Конечно, не знаешь, — вздохнул учитель. — Потому что спишь на моих уроках.

По классу прокатился смешок. Аля съёжилась, пытаясь стать меньше, незаметнее. Но это было бесполезно.

— Кажется, Кострова думает, что сон на уроках поможет ей похудеть, — громко прошептала Полина, сидевшая через проход. — Наивная.

Несколько девочек захихикали. Серёжа Мерин, что-то рисовавший в тетради, скорчил мерзкую рожу и изобразил приступ тошноты.

— Хорошо хоть парту не сломала, — фыркнул он достаточно громко, чтобы слышали все вокруг.

Новая волна смеха. Аля уткнулась в тетрадь, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Раньше такие комментарии заставляли её плакать. Теперь она просто отстранялась, мысленно возвращаясь в свой дворец, к Ноктюрну.

— А где Рома? — тихо спросила Лиза у Полины. — Опять прогуливает?

— Заболел, — с важным видом ответила Полина. — Температура. Я сегодня отнесу ему домашку и сама приготовлю куриный бульон.

Аля вздрогнула — от фальшивой заботы Полины ей стало настолько горько и стыдно, что она едва сдержала нервный, почти истерический смех.

«Забавно, как она пытается казаться идеальной девушкой…»

Аля вновь опустила глаза в тетрадь. Последние недели пролетели как в тумане. Она пропускала занятия, почти не делала домашние задания, на уроках либо спала, либо сидела с отсутствующим видом, отчего её успеваемость, конечно, упала.

Но ей было всё равно.

Какое значение имели оценки? Какое значение имело что-либо в этой серой, унылой реальности? Ей становилось дурно от одной мысли, что придётся провести здесь всю жизнь — в ненавистном теле, среди людей, которым она безразлична или противна.

Её спасал только один факт — она осмелилась попросить у отца немного денег якобы на занятие в художественной школе, и сегодня вечером у неё назначена встреча с Агатой, для которой она даже сняла со стены портрет-ключ и взяла с собой. Наконец-то она сможет рассказать кому-то о своих снах, о Ноктюрне, о дворце. Агата поможет ей разобраться, что происходит, почему сны стали такими реальными и последовательными.

Может быть, поможет понять, какая связь между Ноктюрном и Романом, и почему она видит во сне идеализированную версию своего одноклассника.

Эта мысль заставила её продержаться до конца уроков. А потом — долгие часы ожидания, пока не наступит время идти к психологу.

* * *

В кабинете Агаты в центре «Зазеркалье» царила интимная тишина, приглушённое освещение и безупречный порядок. Глазам Али вновь предстали стеллажи с книгами по психоанализу и исследованиям сновидений, антикварный секретер, зеркало в бронзовой оправе и кресло-качалка. На стенах, выкрашенных в глубокий синий цвет, висели знакомые абстрактные картины. Теперь они невольно ассоциировались у Али со сновидениями. Сегодня в воздухе тонко пахло ароматическими маслами — лавандой и бергамотом, успокаивающе действующими на нервную систему. Играла тихая классическая музыка — в этот раз, кажется, фортепианные сонаты Моцарта.