Книга Прядильщица Снов, страница 119 – Тория Кардело

Но больше всего внимание притягивала сама хозяйка: Агата сидела за маленьким письменным столом и просматривала какие-то записи. Тёмные волосы, собранные в элегантный пучок, подчёркивали белизну фарфоровой кожи. Тонкие черты лица, высокие скулы и выразительные синие глаза вызывали невольный трепет, а от глубокого и пронзительного взгляда даже становилось не по себе. Агата вновь была одета со вкусом: кремовая блузка из натурального шёлка, тёмно-коричневая юбка-карандаш, жемчужные серьги-гвоздики, на губах — бордовая помада.

Когда Аля вошла, психолог подняла голову и таинственно улыбнулась.

— Рада видеть вас, Аля. Проходите, садитесь.

Аля неловко опустилась в одно из кресел и положила на колени свой дневник сновидений.

— Я вижу, вы вели дневник по моему заданию, — Агата указала на книжечку. — Можно взглянуть?

Аля с некоторой неохотой протянула ей свой дневник. Тонкие, изящные пальцы Агаты бережно приняли его и раскрыли.

— Я… я не знаю, с чего начать, — произнесла Аля, теребя рукав свитера. — Это всё так странно…

— Начните с начала, — Агата пролистнула несколько страниц. — Расскажите мне о своих снах.

Аля сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Это началось после нашего первого сеанса… в ту же ночь… я как будто оказалась внутри собственного рисунка. Я была там, во дворце, на настоящем балу. И выглядела именно так, как на портрете. Красивой, уверенной в себе, в прекрасном платье…

Она всё говорила и говорила, слова лились потоком, словно где-то внутри прорвало плотину. Она рассказала о дворце, о бале, о прекрасных созданиях, похожих на людей, но не совсем людей. О музыке, о звёздах, о волшебной луне в небе. О море, о пляже, о прогулках по удивительным садам.

И о Ноктюрне. Молодом пианисте, так похожем на Романа (его имя она снова не решилась назвать, вспомнив, что Роман тоже занимается с Агатой) — но более живом, более настоящем и человечном. О его улыбке, его глазах, его мелодиях. О танцах с ним, о разговорах, о поцелуях на пляже под светом луны.

— И… и каждый сон — это продолжение предыдущего, понимаете? — Аля перевела дыхание. — Какая-то история. У неё есть начало, но я не знаю, есть ли конец. Всё так… последовательно, так логично. И настолько реально, что иногда я просыпаюсь и не понимаю, где я и какая реальность настоящая. Я прихожу туда каждую ночь, когда портрет висит над моей кроватью. И мне начинает казаться, что тот мир — настоящий. А этот — просто плохой сон.

Аля смущённо замолчала, внезапно осознав, что говорила не останавливаясь, почти захлебывалась словами. Ей вдруг стало страшно, что Агата сочтёт её сумасшедшей, направит к психиатру, который назначит лекарства, способные уничтожить ее сны.

Но Агата не выглядела испуганной или обеспокоенной. Она продолжала листать дневник, иногда останавливаясь на каком-нибудь рисунке или записи. Только слегка хмурилась, когда натыкалась на упоминания Ноктюрна, словно что-то знала, но потом снова надевала маску мистического спокойствия.

— Вы… вы думаете, что я схожу с ума? — Аля тихо нарушила затянувшееся молчание.

Агата подняла на неё бездонные глаза, в которых, казалось, отражались целые галактики.

— Вы уверены, Александра, что это просто сны? — спросила она вместо ответа, и от этого вопроса по спине Али пробежал холодок.