Книга Прядильщица Снов, страница 14 – Тория Кардело

Аля посмотрела на него, собираясь с духом.

— Роман, я написала основные пункты. Может, все-таки обсудим? Мария Сергеевна просит…

— Ладно. Но не сегодня.

— Я оставлю тебе свои контакты, — дрожащей от волнения рукой она написала в тетради свои соцсети и номер, затем вырвала листок и протянула Роману. — Напиши, когда сможешь.

С этим словами она совсем зарделась и стыдливо опустила взгляд.

Он взял листок из ее трясущейся руки, и Аля ощутила на себе прикосновение его холодных, как первый осенний лед после долгого лета, пальцев, отчего по всему телу пробежала дрожь. Роман лишь равнодушно кивнул, собрал свои вещи и направился к выходу из класса.

Аля смотрела ему вслед, ощущая, как внутри тревожными щупальцами расползается серая, вязкая пустота.

Зимнеградск в очередной раз встретил Алю серым утром, словно кто-то натянул над городом тяжелое, мокрое одеяло. Небо висело низко, почти касалось крыш старых кирпичных домов, а каждый вдох обжигал легкие и оставлял на губах горький привкус неумолимой осени — сырой, грязной, неуютной. Аля шла по таким знакомым, но теперь таким болезненно чужим улицам детства. Шестилетняя Алечка представляла Зимнеградск доброй сказкой: узкие улочки, дома, покрытые мхом, как старые дубы, и запах хвои, витающий в воздухе и зимой, и летом. Но сейчас все иначе, совсем иначе. Серо. Уныло. Будто кто-то выключил цвета, оставив только блеклые пепельные и грязные оттенки. Больно.

Аля закуталась в зеленый хлопковый шарф, пряча лицо от холодного ветра. Мягкий, приятный на ощупь, пахнущий мамиными ванильными духами. Но совсем не согревающий — прямо как равнодушная забота матери, даже не интересовавшейся, как у Али дела в новой школе, зато каждое утро готовившей новые кулинарные изыски на завтрак.

Аля уже ненавидела эту пустую заботу едой.

В школе, кстати, дела были не очень. За неделю она так и не познакомилась ни с кем поближе. Девочки из класса в основном вели себя доброжелательно, но их разговоры о макияже, парнях и трендах звучали чуждо, малопонятно. Аля пыталась вклиниться, мило улыбалась, кивала, но чувствовала себя лишней. Как невидимка, которая случайно затесалась в их уютный, давно выстроенный мир.

А проект с Романом… Аля вздохнула. Она даже не знала, как к нему подступиться. Он не звонил, не писал, не подходил в школе. Казалось, он вообще не замечал ее существования, а тем более — не интересовался явно бессмысленным по его мнению заданием. Она несколько раз хотела написать ему, напомнить о себе, но пальцы замирали над экраном телефона, а сердце начинало бешено колотиться от страха показаться навязчивой, глупой, смешной. Она подумывала сделать весь проект сама, но одна мысль об этом заставляла тревожно вздрагивать.

«Я ведь не справлюсь одна. Снова всех подведу. Надо мной опять будут смеяться!»

Да, опять. Как всегда.

Аля тоскливо глядела под ноги. Мокрые листья хлюпали под ботинками, а в воздухе отчетливо различался запах сырости и дыма из труб — типичный для осеннего Зимнеградска. В детстве она даже любила эти ароматы, но теперь они сдавливали грудь.

Как и мысли о первом уроке физкультуры в новой школе.

Аля ненавидела физкультуру каждой клеточкой тела и души. В московской школе это был настоящий ад. Учитель — мужчина средних лет с армейской выправкой — вечно придирался к ней по поводу и без. Утверждал, что физкультура должна быть ее любимым уроком, ставил «двойки» и смеялся вместе с одноклассниками, будто и сам недалеко от них ушел.