Книга Прядильщица Снов, страница 186 – Тория Кардело

— Пять тысяч людей увидели, какая ты на самом деле, — прошептала Лиза ей на ухо, наклонившись так близко, что Аля почувствовала аромат её приторно-сладких духов и холодное змеиное дыхание. — И это только начало.

За спиной Лизы собралась небольшая группа — три девочки и два парня из классов помладше, все с телефонами наготове. Они смотрели на неё, как на странный экспонат — с любопытством, смешанным с брезгливостью.

Аля хотела ответить, закричать, что всё это ложь, что Полина существовала, что она не воровка. Что она не сумасшедшая. Что весь этот мир сошёл с ума, а не она. Но слова застряли в горле. Реальность снова начала расплываться перед глазами, звуки стали приглушёнными, будто сквозь толщу воды, а цвета — слишком яркими, почти ядовитыми.

Холодный пот выступил на лбу, между лопатками. Виски сдавило, словно обручем. В голове пульсировала единственная мысль.

«Бежать, бежать, бежать».

А потом, сквозь рябь искажённой реальности, она увидела Романа.

Он сидел на своём привычном месте на последней парты, безучастно глядя в окно. Солнечный свет, льющийся через стекло, создавал вокруг него почти нереальное сияние, словно он был пришельцем из другого мира. Или ангелом. Или демоном.

«Он всё помнил. Он знал правду о Полине. Но не вмешивался. Почему?»

И вдруг, как вспышка, в памяти Али всплыли слова из сна.

Слова, произнесённые серебристым голосом её идеального отражения:

«На мосту. Обещаю».

— Что застыла, психопатка? — Лиза помахала рукой перед её лицом. — Опять видишь призраков?

Окружающие засмеялись, доставая телефоны. Они хотели новых кадров, нового шоу, нового унижения.

Но Аля больше не чувствовала страха. Внутри растекалось странное спокойствие — прозрачное, холодное, как вода на дне глубокого колодца. Она медленно подняла голову и посмотрела прямо в глаза Лизе.

— Знаешь, — сказала она тихо, но отчётливо, — иногда призраки реальнее живых.

В глазах одноклассницы мелькнуло смутное беспокойство. Так смотрит человек, внезапно обнаруживший, что игрушка, которую он считал сломанной, вдруг начала двигаться сама по себе.

— Ты точно чокнутая, — пробормотала Лиза, отступая на шаг.

Аля просто развернулась и пошла к своему месту, чувствуя, как взгляды буравят её спину, но уже не испытывая той боли, что раньше.

Проходя мимо Романа, она замедлила шаг. Он смотрел на неё с тревогой, словно пытался прочесть её мысли.

— Сегодня после уроков, — прошептала она, не глядя на него. — На мосту.

На уроке литературы все буквы расплывались перед глазами, сливаясь и распадаясь, превращаясь в причудливые узоры. В этом танце чёрных линий ей мерещились тонкие нити, похожие на сны в бледных пальцах Прядильщицы — невозможно длинные, сверкающие, как лунная дорожка на воде.

Свет октябрьского солнца, пробивающийся сквозь жалюзи, рисовал на странице мерцающие золотистые полосы. В одной из них Аля на мгновение увидела своё отражение — не настоящее, с тусклыми рыжими волосами и веснушками, а то, идеальное, с сияющей кожей и выразительными глазами.

— Кострова, повтори, пожалуйста, что я только что сказала, — приглушённый голос учительницы литературы, Людмилы Петровны, донёсся словно сквозь толщу воды.

Аля медленно подняла голову, чувствуя, как шея затекла от долгого сидения в одной позе. Мир вокруг колебался, терял чёткость. Класс расплывался, стены то приближались, то отдалялись, а лица одноклассников искажались, как в кривом зеркале парка развлечений.