Книга Прядильщица Снов, страница 19 – Тория Кардело

— Аля, — тихий голос заставил её вздрогнуть.

Она подняла голову и увидела Настю. Та стояла в дверях, сжимая в руках ненавистный мяч. Каштановые волосы слегка растрепались, а в глазах читалось беспокойство, хотя, возможно, и не искреннее. Настя подошла и осторожно села рядом.

— Ты как?

Аля покачала головой, не в силах поднять на неё глаза.

— Не переживай, — вздохнула Настя и коснулась её руки. — Всякое бывает.

— Нет. Я всегда всё порчу, понимаешь? Всегда.

Голос дрожал, как и руки, как и всё внутри. Настя крепче сжала её запястье.

— Да ладно, это всего лишь урок. Завтра уже забудут. Не переживай. Пошли обратно.

Аля вспомнила свою мать. Настя чем-то напоминала её — такая же улыбчивая, целеустремлённая. Такая же не понимающая всей боли вечного изгоя. Такая же далёкая от реальности, где каждый день — сродни пытки.

— Нет, — прошептала Аля, вытирая слёзы. — Посижу тут одна.

Настя посмотрела на неё с сочувствием, но в её глазах читалось что-то ещё — может, раздражение, а может, усталость.

«Ей это всё не нужно. Ей не нужна моя боль».

— Ладно, — пожала плечами Настя. — Но если ты не вернёшься, получишь «двойку».

— И пусть. Мне всё равно.

Настя помолчала, вздохнула и тихо вышла, оставив Алю в одиночестве. Та снова закрыла глаза, чувствуя, как ненависть к себе заполняет всё её существо.

В голове, как назло, отчётливо возник образ Романа — тёмные кудри, голубые глаза, всегда смотрящие куда-то вдаль, тонкие изящные руки с длинными пальцами, вечно поправляющие наушники, часы на запястье и серебряное кольцо на пальце. Его запах — лёгкий аромат свежести с нотками дождя и древесины. Но теперь всё это было недоступно. После урока физкультуры он точно не захочет с ней общаться. Он вообще её не заметит. Или заметит — только чтобы посмеяться с остальными.

Всегда одна. Всегда отвергнутая. Всегда последняя.

Следующий урок — обществознание. Аля зашла в класс последней, стараясь не смотреть на одноклассников, бросавших на неё критические взгляды. Мария Сергеевна — строгая, подтянутая, в тёмном костюме с аккуратно собранными в пучок волосами — внимательно осмотрела весь класс.

— Напоминаю, что скоро конкурс проектов на тему здорового образа жизни, — сказала она, поправляя строгий серый пиджак. Её голос звучал чётко и властно, будто она была судьёй, а не учительницей. — У всех пар уже есть наработки?

— У нас всё готово, Мария Сергеевна, — сразу же ответила Настя, широко улыбаясь.

Аля заметила, что Настя всегда так вела себя с учителями — показательно, старательно. За это многие считали её любимчиком. Вот и Мария Сергеевна смягчилась и одобрительно кивнула.

— Я и не сомневалась. А что у других? Кострова, Ларинский, как у вас дела?

Сердце замерло. Горло сдавило, будто чьи-то невидимые пальцы сжались вокруг него. Аля неловко молчала. Роман, сидевший через проход, равнодушно хмыкнул и отвернулся к окну. Снова этот взгляд в никуда, как будто ему совершенно наплевать, что происходит в классе, в школе, в мире.

— У нас тут вроде не школа для глухих. Я задала вам вопрос, — строго сказала Мария Сергеевна.

Аля опустила глаза, чувствуя, как щёки снова начинают гореть. Слова не шли на ум. Пустота. Вязкая, тягучая, беспомощная. Всё, что она хотела — исчезнуть, раствориться, стать невидимой.

Полина, сидевшая впереди, язвительно ухмыльнулась и грациозным движением поправила волосы.