Книга Прядильщица Снов, страница 235 – Тория Кардело

Аля рисовала её на картине. Видела её во снах. Становилась ею во снах.

Но сейчас она находилась здесь, в её комнате, так близко, что Аля чувствовала холод. Холод не человеческий, не природный, а могильную пустоту, пытающуюся затянуть и Алю.

Воздух в комнате загустел, стал вязким, как желе. Каждый вдох приходилось буквально вырывать из пространства. Звуки исчезли — не слышалось ни шума машин с улицы, ни соседских разговоров, ни маминых шагов. Только тишина давила на барабанные перепонки.

И среди этой тишины звучал её голос. Точнее, конечно же, голос Али, но лишенный всего человеческого: неуверенности, дрожи, надрыва — лишенный личности Али Костровой.

— Не бойся, — двойник сделал ещё один шаг к ней. — Я же это ты. Часть тебя.

Аля судорожно нащупала позади себя дверной косяк, вцепилась в него, словно в спасательный круг на глубине. Пальцы онемели от холода, хотя в комнате было тепло. По спине поползли липкие струйки пота.

Двойник сделал шаг вперед. И еще один. Аля не могла пошевелиться. Не могла отвести взгляд. Внутри все сжалось, каждая клеточка тела кричала об опасности, наблюдая за слишком плавными, почти текучими шагами этого существа.

О нет, оно не шло — оно плыло над потертым ковром её комнаты.

Полки с книгами и старыми игрушками задрожали перед глазами.

«Это не реально. Это не реально. Это не реально».

Мысли повторялись заевшей пластинкой. Но подсознание кричало:

«Ты не сошла с ума! Она здесь. Настоящая. И это не просто галлюцинация».

Двойник приблизился настолько, что Аля почувствовала аромат свежевыпавшего снега и лаванды, слишком сильный, почти удушающий. Неестественный. Как и сама фигура. Свет, проникающий сквозь окно, преломлялся сквозь неё, создавая вокруг силуэта легкую дымку.

Очень хотелось думать, что все это нереально, невозможно, что картину порвали, связь разорвана, что Ткань Снов осталась там, в другом мире. Что это не может происходить здесь, в её комнате, в реальности.

Но, увы, только хотелось.

Она была здесь. С каждой секундой становилась всё более плотной, всё более реальной. Аля замечала, что сквозь неё уже не так отчётливо видны очертания комнаты. Двойник обретал вес, субстанцию, существование.

— Кто ты? — прошептала Аля, еле ворочая пересохшим языком. — Ты реальна?

Она улыбнулась. В этой улыбке не было ничего хорошего: слишком широкая, слишком идеальная, неестественная. Уголки губ поднимались выше, чем должны у человека. Глаза оставались холодными, без малейшей искры жизни.

— А как ты думаешь? — голос звучал мелодично, но с едва заметным эхом, словно доносился издалека.

Подсознание Али судорожно искало объяснения: галлюцинация? Спит ли она? Может, она всё ещё на Ткани Снов, и происходящее — просто иной уровень сна?

Но другая, более древняя часть разума — та, что в детстве заставляла верить в монстров под кроватью — шептала: здесь что-то другое. Что-то потустороннее. От этого не избавиться простым уничтожением ключа.

Люстра мигнула, и на долю секунды силуэт двойника стал полупрозрачным. Аля увидела сквозь него свой письменный стол, затем фигура снова обрела четкость, но что-то неуловимо изменилось.

«Она не такая плотная, как на Ткани Снов. Она… она как призрак».

Она попыталась внимательнее рассмотреть своего двойника. Он выглядел как её версия из Ткани Снов, но имелось и отличие. Там она была живой. Здесь же она казалась призрачной, размытой по краям, словно акварельный рисунок, на который пролили воду, будто не до конца материализовалась в этой реальности.