Книга Обольщение, страница 65 – Лера Виннер

Барон остановился.

Продолжая смотреть мне в лицо, он медленно и легко обвёл кончиками пальцев ту самую чувствительную точку в самом верху, а потом двинулся ниже.

Ему, должно быть, было не слишком удобно в такой позе, а мне стало практически всё равно.

Я знала, что он тоже чувствует — обжигающий жар и вязкую влагу, мою готовность развести колени шире, как только он того захочет.

— Ложись.

То ли просьба, то ли приказ.

Он вряд ли и сам понял.

Опустившись на подушку, я едва не заметалась снова, запоздало подумав о том, насколько некрасиво при этом может выглядеть моя грудь, и что, должно быть стоило…

Монтейн сбил меня и с этой мысли тоже. Поцеловал под рёбрами в живот и ниже, и, не веря до конца в то, что он собирается делать, я снова вплела пальцы в его волосы, дёрнула не сильно, но ощутимо.

— Вильгельм!..

Голос прозвучал придушенно и испуганно.

Не мог же он в самом деле?..

От улыбки, которую он выдал в ответ, у меня похолодели пальцы.

— Думаю, вот теперь самое время для «Уила».

Дурацкая мысль о том, что это не он, он просто не мог так улыбаться, оказалась моей последней связной мыслью.

Там, где только что ласкал пальцами, он коснулся меня губами, развёл мои ноги бесстыдно широко и двинулся ниже.

Закрывать глаза оказалось бесполезно — от этого стало только ярче.

Монтейн определённо знал, что делал. Он, то касался легко, самым кончиком языка, заставляя разочарованно давиться воздухом, то опалял чувствительную кожу дыханием.

Я закрыла лицо ладонью, как будто это могло помочь сдержаться, и почти сразу выгнулась под ним, сминая простыню.

— Уил!..

Его имя сорвалось само собой на выдохе, и он отстранился, давая мне передышку.

Как выяснилось, только для того, чтобы оставить несколько ленивых и коротких поцелуев на внутренней стороне моего бедра, а после вернуться к своему занятию. Раскрыть меня для себя пальцами и приласкать языком так медленно, что вместо следующего выдоха у меня вырвался чудовищно громкий, хоть и короткий стон.

— Монтейн!

Сердце заходилось, картинка перед глазами расплывалась, но голову он всё же поднял.

Снова посмотрел так, будто деваться мне было больше некуда. Как будто он был абсолютно убеждён в своём праве делать со мной всё, что ему заблагорассудится.

— Так тоже неплохо.

Я задохнулась то ли от стыда, то ли от возмущения, потому что он в самом деле слышал, а барон снова склонился надо мной.

И я очень быстро потеряла счёт тому, сколько раз выкрикнула его имя.

Выкрикнула или выстонала — было уже неважно.

Он безупречно подгадывал момент, дожидался, чтобы щекочуще-сладкое, ни с чем другим несравнимое по своей силе, засасывающее, как воронка, ощущение в моей груди начинало нарастать. Оно становилось почти нестерпимым, и тогда барон останавливался. Давал мне немного отдышаться и начинал сначала.

Впервые касаясь моего тела, он безупречно знал, как именно заставить меня потерять и память, и волю. Когда я начинала сходить с ума от его губ, он отстранялся, чтобы заменить их пальцами, заставить меня почти скулить от того, как много и как мало одновременно всего этого было.

Мне казалось, что это длилось вечность.

Когда он поцеловал меня чуть выше, в низ живота, потом в бедро, в ушах у меня звенело, по вискам стекал пот, и мир сузился до размеров нашей кровати.

— Уил… — я позвала его, почти обессилев, сама толком не зная, чего именно от него хочу, и облизнула пересохшие губы.